— Имелся. Он умер.
— Она его убила, — сообщила ее мать. — Выкинула в окно.
— Простата… — пояснила дочь.
— Я даже как звать ее не знаю, — заявила старая дама.
— Кстати, как вас зовут? — спросил Меткалф.
— Лойс.
— Вовсе нет, — сказала ее мать. — Ее зовут… — И мисс Бекинсейл стала подбирать имя попротивнее. — …мою дочь зовут Трейси.
— Лойс, — повторила миссис Доналдсон.
Меткалф еще что-то записал.
— Я задам вам пару вопросов, чтобы понять, какой именно уход требуется вашей матери. Она страдает недержанием?
— Только когда сама этого хочет.
— А может обделаться?
— Когда ей это удобно.
— Что она такое говорит? — подала голос старая дама. — Спрашивайте меня, а не ее.
— Мне приходится все делать, — сказала Лойс.
— Интересно, — донесся голос Баллантайна из дальнего угла. — Когда говорят «Мне приходится с ней возиться», обычно имеется в виду только одно.
— У нее столько мужиков, — сказала старая дама. — Стаи.
Баллантайн пропускает это мимо ушей.
— Вот что еще интересно, — продолжил он, — дочь говорит о престарелой матери «Мне приходится с ней возиться», а вот на другом отрезке жизненного пути мать никогда не скажет про младенца «Мне приходится с ним возиться». Почему мы принимаем безропотно беспомощность младенцев, но совсем иначе беспомощность стариков? Кулли, есть идеи?
Кулли задумался.
— Начнем с того, что у стариков дерьмо сильнее воняет.
Студенты разразились хохотом, но Баллантайн к ним не присоединился.
— Это серьезный аргумент. Действительно, сильнее. Продолжайте.
Меткалф задавал все положенные вопросы — про память, способность передвигаться, про ночные вставания, но ничего особенного не выяснил. Понятно, что между матерью и дочерью согласия нет. Мать хочет остаться дома, дочь не справляется и хочет отправить ее в совсем иное место. Если бы они хоть немного друг друга любили, это было бы трогательно, но чего нет — того нет.
— А раньше вы с матерью ладили? — спрашивает он.
— Да мы ладим, — говорит мать. — С чего вы взяли, что мы не ладим?
— Вы только что назвали ее коровой.
— Она же моя дочь. Как хочу, так и называю.
Меткалф ни с того ни с сего спросил:
— Кто у нас сейчас премьер-министр?
— Ну, этот… — ответила она. — Я знаю, но вам не скажу.
— Вы можете вычесть из семи пять?
— Это еще зачем?
Меткалф оборачивается к дочери.
— Видите ли, миссис Мергатройд, отлично известно, что пожилые пациенты лучше себя чувствуют в знакомой обстановке, к тому же это ведь дом вашей матери.
— Вовсе нет! — встревает мать. — Он хоть и выглядит как мой дом, и улица выглядит как моя, но сейчас каких только декораций не делают. Честно говоря, я считаю, я давно уже в доме престарелых, только мне боятся сказать.