— Валентин Данилыч! — взмолился Чумелин, и галстук его выпал из-под пиджака. — Ну и пускай «Торжества» займутся! Их идея, им и карты в руки!
— Знаешь что, Чумелин, — глаза Веденцова посветлели, — ты это брось! Разведка — только одна задача твоей конторы. Она важна, не спорю. Но проектов с вас никто не снимал. Ну или хочешь, урежем тебе штат, помещение подберем поскромнее, а все особые случаи передадим другому отделу. Вот Соболевскому, например…
Валентин хищно взглянул на сухощавого господина с нитяными усиками, у которого нервно дернулась бровь, а потом под усиками криво нарисовалась улыбка.
— …Только тогда уж не обижайся.
— Понял, понял, Валентин Данилыч! Это ж я так, из уважения к автору, — добродушно закудахтал шпион. — Сделаем мы этот синхрофазоскоп, или как там его, в лучшем виде, не подколупнешься.
Сидевшие за столом повеселели, как бы изменив позицию «к бою» на либеральное «вольно»: назревавший скандал отменился.
— Другое дело. Когда представите образец?
— Вообще-то образец уже как бы есть. На всякий случай.
— Так чего ж ты молчишь! Подавай его сюда!
Либеральное «вольно» преобразилось в совсем уж живое движение, и через минуту в середине стола поблескивал никелированными вставками странный черный прибор, отчасти напоминающий игровой джойстик, отчасти — аппарат для измерения давления, только без трубочек и манжет. Воцарившись на столе, прибор притягивал удивленные взгляды присутствующих. Даже флегматичный руководитель Отдела торжеств слегка ухмыльнулся. Аппарат казался трофеем с инопланетного корабля. Обтекаемые, как бы оплывшие формы, каждый изгиб безупречно срифмован с комфортом. Рычаг с вдавлинами для пальцев, три узких табло на панели, зеленые и оранжевые кнопки, похожие на драже.
Все глядели на устройство с насмешливым восхищением: мол, самое оно.
— Ну скажи, Илья Константинович, купил бы ты такой дивайс? — спросил Веденцов у Стемнина.
— А что это, собственно?
— Это? Это изобретение Андрея. Хрономодератор. Правильно я говорю, Андрей?
— Мне как раз кажется, для продажи нужно более… коммерческое название, — вяло ответил Кемер-Кусинский.
— Предлагаю «Остановись, мгновенье», — сказал Чумелин.
— «Машина времени»?
— Вызывает законное недоверие.
— Пэ-эр-тэ сто двенадцать, — ввернул Соболевский.
— А это что за гусь?
— Персональный регулятор темпа. Просто, сухо и технологично.
— А почему сто двенадцать?
— А почему нет?
Все прикасались к прибору, гладили рукоять, тыкали в кнопки, но включить все-таки не решались.
— Послушайте, — поколебавшись, решился Стемнин, — неужели вы думаете, что кто-то в такое поверит?