– Наверное, во мне не те гены, – рассмеялась Валери, когда в очередной раз, не заметив очередную пару флорентийцев, отскочила в сторону, чтобы не столкнуться с ними. – Если бы я жила здесь, то, вероятно, нашла какой-нибудь выход.
– Если бы я не знал тебя, то подумал, что ты местная, – сказал Ник, восхищенный уверенностью, с которой она чувствовала себя в городе.
Ник следовал за ней, когда она без колебаний поворачивала на углах и пересекала площади, чтобы найти нужную ей улицу, среди огромного множества улочек, разбегавшихся в разных направлениях. Ему было приятно идти с ней рядом нога в ногу; их руки иногда соприкасались. Никогда прежде его не влекло к ней, как теперь, когда он, в действительности, не был уверен смогут ли они найти что-либо общее. Ник отдавался тому теплу, которое звучало в ее голосе, наслаждению, которое он испытывал от ее ума, радостному ощущению страсти, протекавшему по ним подобно электрическому току, соразмерному ритму шагов, негромким словам, взаимному наклону головы и мгновенному осознанию близости при каждом касании рук. Он знал, что и Валери испытывала то же самое.
Они вынырнули на Палаццо Сеньория, четвертая часть которой была раскопана, чтобы показать обнаруженные фундаменты, заложенные еще во времена Римской империи. Над раскопками был установлен навес. Их освещал свет прожекторов. Сквозь ограждающую сетку Ник и Валери смотрели на каменные лестницы, которые соединяли комнаты, образующие апартаменты, одни еще заваленные хламом, другие уже расчищенные.
– Интересно, что оставим после себя мы, – пробормотал Ник. – Не телевидение, надеюсь. По крайней мере не то телевидение, которое окружает нас сейчас.
Он взглянул на Валери и улыбнулся.
– Это мечта и цель: сделать телевидение таким, чтобы мы могли им гордиться, случись будущим поколениям раскопать его.
Она кивнула.
– Ты сделаешь. Ты уже начал.
– Мы сделаем, – поправил он. – Мы уже начали.
Она улыбнулась про себя. «Мы уже начали». Они повернулись от раскопок и посмотрели на другой конец площади, где располагался дворец Уффици.
– Мы возвратимся сюда завтра, – сказала Валери. – Этот дворец слишком красив, чтобы оставить его без внимания. Санта Кроче тоже, и Площадь Республики, и Академия… Два дня очень мало, нужна минимум неделя, но даже тогда остается такое ощущение, словно обкрадываешь себя.
– Два дня, – твердо произнес Ник. – Будем считать предварительным знакомством. Как только появится возможность, вернусь и воздам должное.
Они прошли вдоль берега Арно, перешли на другую сторону по Понте Веччио, крытому мосту, по всей длине которого располагались ряды магазинов, давно закрывшихся на ночь и походивших на запертые шкатулки для драгоценностей. Ник подумал, что город напоминает волшебную сцену, на которой разыгрывается старинная сказка. После безжалостной новизны пастельных тонов калифорнийских зданий, разрастающихся торговых центров, двусмысленного сочетания мрамора и трущоб в Вашингтоне, бурного роста городов в восточной Вирджинии – Флоренция казалась театральной декорацией, обращенной в прошлое величие; ее здания подпорчены временем, ее улицы потемнели от сотен карет, марширующих войск, людских толп и автомобилей. Трудно было поверить, что в таком городе люди живут обыкновенной жизнью.