Ужин подоспел ровно в семь, но она только вяло поковырялась в тарелке; и хотя она попыталась посмотреть телевизор, ей было трудно сосредоточиться на эмоциональных передрягах других людей, ей хватало и своих собственных. В конце концов она выключила телевизор и пошла спать, но заснуть тоже не смогла: ее мысли постоянно крутились вокруг Николаса и Кэрол, эти два имени стучали в ее мозгу, как биение пульса. Ей не следовало выходить за него замуж; вся эта затея была бессмысленна. Вероятно, существовали какие-нибудь способы, как опротестовать завещание. И хотя мысль о расставании с Николасом была мучительна, она знала, что продолжать жить с ним в течение года будет для нее еще более мучительно, поэтому дала себе слово поговорить с ним об этом при первой возможности.
Она очнулась от легкой дремоты, услышав шаги в соседней комнате, и, включив настольную лампу, увидела, что часы показывали два тридцать ночи. Она слышала, как Николас расхаживает по своей комнате, и ее сердце болезненно забилось.
Облизав губы, она позвала его и услышала, что он перестал ходить, затем дверь отворилась и он прислонился к косяку, высокий и неприступный в своем темно-синем шелковом халате.
— Ты звала меня?
— Да. Я должна поговорить с тобой.
— Это не может подождать до утра? Уже довольно поздно для бессмысленных разговоров.
— Это не может ждать и это не бессмысленный разговор! Я видела брошь, которую ты купил Кэрол.
— Шпионишь? — безжалостно осведомился он.
— Я вынуждена была заехать к «Дину и Поулстоунсу» — надо было отремонтировать часы. Менеджер увидел меня и решил, что брошь была куплена мне. Он спросил, понравилась ли она мне!
Николас ничего не ответил, и его молчание усилило ее гнев.
— Я не могу больше выносить этот фарс. Это унизительно и внушает мне отвращение. Я требую развода сейчас! Я уверена, что тебе удастся оспорить завещание. Скажи, что я не выполняю свою часть сделки, — говори что хочешь, но, ради бога, освободи меня!
— Освободить тебя? — Николас подошел к ее кровати и пристально посмотрел на нее. — Ты отвратительная мошенница! Ты согласилась выйти за меня замуж, зная, как я отношусь к этому, но, как только тебе стало жаль себя, ты требуешь развода! Почему ты не отказалась выполнить это соглашение, когда услышала о нем при чтении завещания? Как ты осмеливаешься предлагать мне оспорить его сейчас! Разве ты не понимаешь, что теперь уже слишком поздно? Если ты думаешь, что я позволю трепать мое имя каждой газетенке в этой стране, тебе следует подумать еще раз! — Его губы сжались. — Неаргументированное прошение о недействительности брака не вызовет такого скандала, как опротестование завещания и…