– Я отвык от вашей прямолинейности, – сквозь зубы произнес капитан, потирая ногу. – Хорошо. Которое именно размышление вы предлагаете припомнить?
– О тасовании происшествий, – сказала я, заново раскуривая погасшую трубку. – Что он хочет нам сказать?
– Привлекает внимание. Дает понять, что это именно он имел отношение к прежним событиям, – ответил Лауринь. – Ни один человек, не участвовавший в них, не сумел бы так точно подобрать… случайности.
– Похоже на то… – я задумалась. – Но ничего не выходит, Лауринь. Совсем ничего. Зацепок он не оставляет.
Я протянула руку за бумагой и грифелем, выписала события десятилетней давности в том порядке, в котором они происходили, рядом, столбиком – нынешние. Выходило…
– С точностью до наоборот, – сказал Лауринь, заглянув в мои записки. – Но тут ведь не всё…
– Я искренне надеюсь, что Наор не станет воспроизводить все события до мелочей, – хмыкнула я. – Иначе нас ждет не самое веселое времяпрепровождение.
– Почему вы отобрали только эти четыре происшествия? – помолчав, спросил Лауринь. Кажется, холодная вода подействовала на него благотворно, он начал мыслить в нужном направлении.
– Самые яркие, – ответила я, грызя мундштук трубки. – Наиболее запомнившиеся…
– Эпидемия была намного более ярким событием, – отметил он.
– Она не касалась нас напрямую, – ответила я. – Равно как и война в Тарнае, если вы пожелаете вспомнить об этом. Только эти случаи… Ваш отец, его друг, моя служанка, мой несостоявшийся убийца. Может, это и глупо, но мне кажется, что дело именно в нашей личной заинтересованности во всем этом.
– Но мы по-прежнему не понимаем, чего он добивается, – констатировал очевидное Лауринь.
– Вы ведь уже сказали – он добивается меня. Напоминает о себе, дает знать, что я десять лет назад поймала не того… бросает вызов, – невесело усмехнулась я. – Что ему нужно в итоге, я не понимаю. Тому, кто носил имя Наора в те годы, необходима была власть, а этому… Я пока не вижу, чего бы он мог добиваться. Ни малейшей зацепки.
– Думаете, дело не во власти?
– Непохоже, – подумав, сказала я. – Слишком уж странные деяния. Слишком всё это напоминает игру!
– Может, так оно и есть? – спросил Лауринь.
– Полагаете, он играет? – приподняла я бровь. – Очень в духе Наора, но… Смысл? Какой в этом всем смысл?
– Вы забыли о драконе, – внезапно произнес Лауринь.
– Что?
– Это ведь то дело, что втянуло вас в эту историю, – сказал он, пристально глядя на меня. – Нельзя упускать его из виду.
– Вы правы… – протянула я. – Слушайте, Лауринь, а я, кажется, была не права!
– Такое возможно? – иронически спросил он.