Но, господи, какой жуткий холод! И ни единого шанса поймать такси. А вечер словно предвещал начало второго ледникового периода. Похоже, придется идти домой пешком.
Он прошел примерно полквартала, когда — чудо из чудес — увидел такси. Он остановил машину, залез внутрь, и вот тут-то начали твориться странные вещи.
Во-первых, таксист знал, как его зовут.
— Домой, мистер Аксель? — спросил он.
Эдди не стал задумываться над этим посланием Небес. А только пробормотал «да», решив, что это подарок на день рождения, любезно подготовленный кем-то из завсегдатаев бара.
Возможно, его веки отяжелели, возможно, он даже заснул. Как бы то ни было, Эдди вдруг понял, что такси мчалось по улицам, которые он явно не узнавал. Он стряхнул с себя остатки сна. Безусловно, это был Гринич-Виллидж, район, от которого Эдди предпочитал держаться подальше. Его родными местами были девяностые авеню, рядом с «Аксельс Суперетт». Ему был не по душе декаданс Гринич-Виллиджа, где вывески гласили: «Прокалывание ушей с болью или без», а двери подпирали подозрительные вертлявые молодые люди.
— Не туда едете, — сказал Аксель, постучав по перегородке, отделявшей водителя от пассажиров.
А в ответ ничего: ни объяснений, ни извинений. Затем такси повернуло к реке, вырулив на улицу, состоящую из одних складов. На том поездка и закончилась.
— Приехали. Вот ваша остановка, — объявил водитель.
Второго приглашения вылезти из машины Эдди не понадобилось. Когда он вышел, водитель махнул рукой в темноту пустой площадки между двумя складскими помещениями.
— Она вас ждет, — сказал он и уехал.
Эдди остался один в глухом проулке.
Здравый смысл подсказывал ему, что пора как можно быстрее сматывать удочки. Но то, что он вдруг увидел, пригвоздило его к месту. Там стояла она — женщина, о которой говорил таксист. Эдди в жизни не видел более толстого существа. У нее было больше подбородков, чем пальцев на руках. Легкое летнее платье трещало по швам на ее необъятном теле, блестевшем то ли от жира, то ли от пота.
— Эдди, — позвала она.
Похоже, сегодня все знали, как его зовут. Она двинулась к нему, колыхаясь при ходьбе всем своим гигантским телом. «Ты кто?» — хотел было спросить Эдди, но слова замерли у него на губах, когда он понял, что ноги толстухи не касаются земли. Она плыла по воздуху.
Будь Эдди потрезвее, он тут же понял бы, что пора сваливать. Но алкоголь в организме усыпил его бдительность, и он остался.
— Эдди, — сказала она, — у меня для тебя две новости: одна хорошая и одна плохая. С какой начать?
Эдди на секунду задумался.
— Начни с хорошей, — решился он.