Победители спустились с чердаков. И оказалось, что воинство, разбившее революционную армию, хорошо вооружено, экипировано. Обнаружилось, что командует войсками штабс-ротмистр, который якобы еще помнил генерала Скобелева.
Этот штабс-ротмистр ушел в отставку вскорости после войны русско-японской. Мундир повесил в шкап, жил на пенсион, выписывал газету "Русский инвалид", захаживал в пивнушки.
Но неизвестная рука извлекал его из отставки и забвения, поставила во главе войска. Или может, не так все было, и штаб-ротмистр, имени которого история не сохранила, твердо знал о том что придет время и его пренепременно позовут.
И вот это время пришло.
По случаю боя мундир был извлечен из шкафа, вычищен, поглажен. От него нестерпимо густо пахло лавандой.
Сам же штабс-ротмистр выглядел подтянутым, веселым и помолодевшим лет на двадцать.
На площади Амперска он произвел первый и последний смотр своего войска. Сюда же сходились будто бы непричастные жители этого городка: обыватели, респектабельные матроны с отпрысками. Собрались здесь же и незамужние барышни, дабы как принято в подобных случаях бросать в воздух чепчики и кричать разные глупости.
На площади стояло две сотни пехоты, полуэскадрон кавалерии, и даже один блиндированный автомобиль — броневик «Роллс-Ройс».
И странное дело — солдаты победоносного войска не были незнакомцами. Вот в первом ряду стоял приказчик бакалейного магазина, что от площади в двух шагах. А вот старший мастер мануфактуры скобяных изделий. Или вот целый взвод с паровой лесопилки братьев Симеоновых.
Неизвестно было только кто сидел за рулем неизвестно откуда взявшегося броневика. Хотя многие догадывались, что это был шофер при муниципалитете — Костя Розберг. Вверенный ему служебный «драймлер» уже пятый день стоял в гараже.
А из-за окон муниципалитета, никем не замеченные, на площадь смотрели настоящие хранители этого города.
Делали это осторожно, так что не было видно ни их рук, ни лиц — лишь будто сквозняком колыхало тяжелую занавеску.
И после состоявшегося парада войско двинулось из города — прямиком на оплот революции — город Мгеберовск.
Впрочем, революционное войско уже было разбито. Как и все командиры-самоучки, военком Рабынин о резерве и тыловом охранении как-то забыл. И вся операция сводилась лишь к тому, чтоб пройти расстояние, спугнуть остатки власти, установленной у соседей.
И действительно — поход получился вовсе бескровным.
Лишь в местном арсенале заперся военком Рабынин, заваривший все это дело и заявивший, дескать, что будет стоять, вернее, лежать за пулеметом до конца. Оставалось непонятным, как именно он оказался в городе — не то успел вернуться из Амперска, не то и вовсе туда не ходил.