— Наверняка задаток тоже получили? Как я могу поверить в вашу честность?
— Я авансов не беру! — с гордостью ответил Геллер.
Но в ответ колдун улыбнулся:
— Вы осознаете, что, будучи у меня в плену, вы мне же угрожаете.
— Не угрожаю, а честно предупреждаю. Конечно, если я убью вас прямо сейчас, то я несколько рискую. Но, в конце концов, я же беру деньги за риск.
— И как вы себе это представляете? — спросил колдун, все так же улыбаясь.
Геллер улыбнулся в ответ:
— Я пока над этим не задумывался. Но раз я убил человек заточенным карандашом. Если хотите, могу продемонстрировать.
В ответ колдун покачал головой:
— С вами определенно интересно разговаривать. Знаете, приелась эта деревенщина. Так и быть, я расскажу, зачем мне нужна власть.
— Абсолютная?
— А как иначе… Впрочем, нет… Оставим пигмеям Африку, а эскимосам — Чукотку, или где они там обитают… Пусть только не посягают на мой мир. Да и что толку будет с их потуг? А вот тех, кто может меня потревожить, следует пацифицировать. Вы не поверите, но я бы предпочел жить в каком-то тихом замке, не беспокоиться о дне завтрашнем. Не просто не думать, что мне кушать в день грядущий, а так чтоб мне готовили эту самую еду. Чтобы я не боялся, что обезумевшие крестьяне придут ко мне делить мои пробирки и мой рояль. Хочется спать, сколько надо, а не сколько придется. И чтоб над твоей головой не бегали дети. А еще бы хотелось, чтоб хоть часть дел выполнял не я. Чтоб, положим, все доступные в районе девственницы ежемесячно сдавали кровь — хотя бы по пять унций. Я так думаю, кровь разных девушек будет обладать различными магическими свойствами…
— А я думал, вы ее на колбасу пустите, кровяную…
Но, пропустив мимо ушей реплику Геллера, Лехто продолжал:
— …Чтоб можно было отправить одну экспедицию на поиски Грааля. Другую — изловить Кракена или Левиафана.
— То есть видите себя в роли абсолютного, эпического самодура? Этакий современный Царь Горох, требующий на обед заячье сало? Дурацкое зрелище.
— Самое дурацкое зрелище, которое я доселе видел — это одноногий на катке. Все остальное — более или менее терпимо.
— Вас низвергнут.
— Кто? Ваши друзья-массоны? Но они безумно далеки от народа. А народ меня будет любить. Вы знали Костылева?..
— Это кто?
— Человек, от которого мне в наследство достался этот отряд. Я его убил пару недель назад. Совершенно никчемная личность, но многое он понял интуитивно. Наша земля — это не Европа, и тем паче — не Азия. Не Евразия, как говорят некоторые, и путь наш не особенный, ибо подобное в истории уже было. Мы — Византия. И народ здесь стерпит казни, глупости правителя. Только глупости должны быть как раз эпическими — длинной в несколько лет, в сотни верст, казни — пышными, чтоб кровь рекой…