— Пошли!
Встали бойцы, первым — ординарец Млынского сержант Ерофеев. Побежали, проваливаясь в снегу, стреляя по темнеющим громадам вагонов.
Партизанские пулеметы били по вышкам, по прожекторам… В метели гремело: «Ура-а! За Родину!»
Немцы со сна, выскакивая из вагонов, отвечали партизанам редкой и беспорядочной стрельбой.
Из блиндажей выбегали эсэсовцы охранных рот.
Алиев открывал двери второго вагона от хвоста эшелона, когда почувствовал резкий толчок в грудь. Прислонился к вагону, сгреб с буфера свежий снег и сунул его под шинель, туда, где нестерпимо пекло. Мимо пробежал Хват, откатил со скрежетом двери. Из вагона, тесно набитого людьми, тотчас же высыпали женщины. Они обнимали капитана, тормошили его.
— Эх, девоньки! — крикнул Хват, поправляя шапку. — Некогда целоваться! Бегите в лес! — И махнул автоматом, указывая направление.
Ирина Петровна побежала вместе со всеми. Вокруг грохотали выстрелы, звонко щелкали пули о рельсы.
Ирина Петровна споткнулась и, задержавшись, увидела человека между вагонами. Он как будто отдыхал, прислонившись к вагону.
— Что с вами? — спросила она.
— Ничего. — Алиев вынул руку со снегом из-за борта шинели. Снег был темный от крови.
Ирина Петровна торопливо стала расстегивать ремни и пуговицы шинели Алиева.
— Есть у вас бинт или что-нибудь? — спросила она.
— Есть. — Он достал пакет из кармана.
— Все будет хорошо, родненький. Я врач. Все будет хорошо, — приговаривала Ирина Петровна, разрывая пакет.
В районе моста взрывались гранаты.
В окопах дрались врукопашную с эсэсовцами.
Несколько немецких танкистов, сорвав брезент, влезли в танки, стоявшие на платформах, и открыли огонь.
Взрывной волной Млынского швырнуло на снег. Он приподнялся, махнул рукой, подзывая связного.
— Передай Юрченко приказ: уничтожить танки! — крикнул Млынский.
— У вас кровь из ушей, товарищ майор, — сказал Ерофеев.
— Иди!.. Бегом!
Партизаны забрасывали танки гранатами и поджигали бутылками с горючей смесью. Танкисты, вылезавшие из люков горящих машин, попадали под выстрелы партизан.
Занге полз между колесами под вагонами. Пули щелкали, поднимая фонтанчики снега.
Загорелись и стали рваться цистерны у стоявшего рядом состава с горючим. Занге упрямо полз под вагонами к паровозу-толкачу. У паровоза поднялся, отцепил его от состава и ловко, как кошка, взобрался в кочегарку. Машинист был убит. В раскрытой топке гудело пламя. Занге захлопнул дверцу топки йогой, перевел рычаг реверса. Паровоз окутался паром и двинулся задним ходом.
Занге выглянул, выстрелил в человека, пытавшегося уцепиться за поручни. Паровоз уходил от разъезда, охваченного пламенем горевшего бензина… Грохот рвущихся боеприпасов…