— Однажды в молодости, — говорит рыжебородый, — я попал в водоворот и еле спасся. Когда ты на пороге гибели, мысли особенно точны и запоминаются на всю жизнь. Меня вертело, несло на дно, и в эти мгновения я ощутил себя частицей какого-то упрямого течения, чуждого всей массе вод, которое сумело выделить себя из этой массы, и теперь его удел — бороться за свое существование. Если смотришь со стороны, воронки вод кажутся крокодильей схваткой с жертвой. И я так отчетливо вспомнил об этом и ощутил тот ужас, глядя в лицо повелителя страны Кемет в миг, когда он скорчил некое подобие улыбки.
— Ты ощущаешь себя жертвой этой крокодильей схватки? — спрашивает братец.
– Я ощущаю себя тем одиноким течением: оно должно не только бороться за свое существование, но и не терять равновесия внутри себя, не изменить себе по собственной слабости…
Все здесь вроде бы понятно: рыжебородый испытывает страх при встрече с ним, но почему-то страх этот не вселяет повелителю обычную уверенность в своей силе, наоборот, — ощутимо шевелится ужасом в извилинах души, словно бы он вместе с рыжебородым попал в одну водяную воронку, ужас, поднявшийся на миг со дна желудка, такой, какой давно его не посещал: с этим ощущением внутренностей, спекшихся камнем, он бежал в те считанные минуты, когда, казалось ему, меч Мернептаха уже касается его поднявшихся дыбом волос.
Надо немедленно встать с постели. После этих дней, когда он никого не желал видеть, надо появиться, выслушать хотя бы первое сообщение того, кто вон шевелится за портьерой его кабинета, боясь высунуть нос, хотя он, повелитель, догадывается, что весть эта о еще какой-нибудь напасти, насланной рыжебородым, а вернее, и теперь он в этом не сомневается, его богом, этим привидением из его, вседержителя, сна, после которого — страшно подумать — он явно не уверен, что это Амон-Ра ожесточает его сердце.
Так оно и есть: гром среди ясного неба — град в стране Кемет, чего, кажется, не бывало во веки веков — ведь за всю свою жизнь он помнит лишь тот единственный в детстве мимолетный гром, который так напугал его.
То-то странный шум и треск вырвал его из этого неприятного сна. Распахивают окна — куски льда падают с неба. Немедленно закрыть. Оказывается, еще вчера, как явствует из сообщения, рыжебородый от имени своего бога кричал ему, повелителю, который не хочет показать лица своего народу, что завтра, то есть сегодня, он пошлет град на страну Кемет, какого не было со дня основания ее, и что доселе не поразил его самого, повелителя, язвою, сохранил, чтобы на нем показать свою силу.