— Не надейся, Корах, мы не сбежим. С Ним мы связаны жизнью и смертью.
Снова заволновалась, забубнила толпа: появился Йошуа с молодыми воинами. Молча окружили шатер Господень, Моисея и Аарона. Тут уже не до философских дискуссий. Дело пахнет войной между братьями, сыновьями и отцами.
Моисей это знает: сбиваемые с толку противоречивыми мнениями, впавшие в массовый психоз, толпа, племя, народ теряют чувство самосохранения, становятся игрушкой любого краснобая. Сколько народов исчезло с лица земли, стоило лишь всегда таящимся за горизонтом соседям ощутить эту внутреннюю слабость.
— Истреблю их в один миг, — сказал Он Моисею.
— Господи, — пали на лица свои Моисей и Аарон, — один человек согрешил, а Ты гневаешься на весь народ.
И, сутулясь, словно бы сгибаясь под тяжестью воли Его, вторгается Моисей в раздающееся с неохотой людское скопище:
— Отойдите от шатров Кораха, Дотана, Авирама и всех, кто с ними. Обычная смерть настигает каждого из нас, и никто не знает часа, когда она приходит. Вы слышите гул под ногами, предвестье землетрясения? Только Он может разверзнуть землю под теми, кто Его презрел. Быть может, и мы с Аароном среди них?
И кинулась толпа во все стороны, ибо земля затряслась под ногами и пошла трещинами, и на глазах у всех провалились в них Корах, Дотан, Авирам и все, кто с ними. И великий вопль объемлет людское скопище от края до края стана, и всю ночь плач, стон, крик исступленно раскачивают эту огромную массу, такую ничтожно малую на бескрайних ладонях безмолвной пустыни, под отчужденным взглядом далеких звезд. Словно какая-то слепая, гибельная страсть изводит души этих людей и с рассветом снова гонит их к шатру Господню потрясать кулаками и рвать на себе волосы, обвиняя Моисея и Аарона в безвинной смерти жен и детей тех же Кораха, Дотана и Авирама, они-то в чем виноваты. И начинают падать бездыханными бегущие впереди, и Моисей кричит Аарону: беги с воскурениями в толпу, стань между живыми и мертвыми, останови гибель.
Господи, какие же неисповедимо гибельные глубины страстей пробуждаются в душах людей, что их не могут остановить никакие Божьи знамения и кары.
Уже умерла Мириам в Кадеш-Барнеа. И пресеклись все источники, и Моисей словом Господа должен был обратиться к скале, однако не выдержал и ударил в нее посохом, и хлынула вода, но за эту минутную невоздержанность был отлучен от Земли обетованной.
После смерти Мириам прилепился Моисей душой к Аарону как никогда ранее, к Аарону, старшему брату — первенцу, столь искушенному в делах земных, знатоку печали,