– Здесь не армия, – наконец проговорил Эристов. – Это в обычной войне все просто: впереди враг, смело и бескомпромиссно иди на него по пути чести, не ошибешься.
Видя, что Дудин все еще смотрит недоверчиво и даже немного обиженно, Арнольд Михайлович напомнил:
– Я ведь уже говорил вам, что контрразведчик не знает наперед, в какой ситуации может оказаться. Ему могут приказать внедриться во вражескую группу для предотвращения серьезного преступления. А наши противники абы кого к себе не подпустят, им нужны специалисты. Для этого я вас и учу.
Однако это объяснение, скорее всего, не удовлетворило стажера. И в этот же день Станислав Дудин допустил непростительную ошибку, которая могла бы обернуться большой бедой для всех находившихся в учебной лаборатории. Мужчин спасло только хладнокровие и опыт мастера.
Готовя желатиновую основу для взрывчатки, неопытный химик вопреки рекомендации преподавателя сыпанул в сосуд слишком большую дозу одного из ингредиентов. Эристов вовремя заметил, что вещество сейчас взорвется. Оттолкнув подмастерье, он схватил стоявший рядом кувшин с водой и залил состав, успев прокричать новичкам:
– Вон отсюда!
Дудин удрал, а Серж-Анри остался.
Струя воды разбрызгала взрывчатую массу, желатинные брызги попали на одежду преподавателя и начали взрываться прямо на нем. Серж схватил с верстака прочные кожаные рукавицы и бросился на помощь учителю. Вскоре к нему присоединился Стас Дудин, вернувшийся с полдороги. Вместе они стали помогать мастеру – очищать его от взрывчатки. Потом молодые люди стащили с Эристова одежду. К счастью, большого взрыва удалось избежать. Учитель получил лишь легкие ожоги. Курсанты не пострадали.
И вот однажды Эристов объявил стажерам, что им предстоит первая серьезная работа. Три часа назад агент Трой сообщил куратору из Охранного отделения, что на сегодня запланировано покушение. Его объектом должен был стать заместитель и личный друг министра путей сообщения граф Платон Ильич Сокольский. Террористы давно охотились за ним.
– Я лично знаю тех, кому поручено это дело, – весело заявил Трой своему куратору. – Они ребята боевые. За святое дело готовые пожертвовать собой. Не сегодня, так завтра достанут они вашего графа.
Арнольд Михайлович часто не понимал своего агента. Иногда этот «пламенный апостол революции» словно забывал, что находится не на сходке боевых товарищей, а разговаривает с офицером охранки, которому продает товарищей по борьбе. Впрочем, Эристов не пытался учить агента морали. Если Трою приятно жить в придуманном им мире – пусть его; в конце концов, это даже полезно для дела. Чтобы оставаться на первых позициях в партии и по-прежнему иметь возможность поставлять тайной полиции ценные сведения, Трой должен был максимально искренне играть роль неподкупного лидера сопротивления. Арнольд Михайлович знал, что Трой кутит в парижских ресторанах, играет по-крупному в казино Монте-Карло, тратится на женщин. Контрразведчика поражало, как глубоко погружается Трой в каждую из своих жизней – как отчаянно кутит, как спокойно продает информацию, как четко работает партийным лидером. И его товарищи по борьбе не догадываются о том, что перед ними – первоклассный актер своего собственного театра.