– Откуда он здесь?
– Я слышал, что некоторое время назад к Дымбовичу на конюшню заявились двое – кавалер с красивой барышней. Они положили перед хозяином конюшни толстую пачку денег и заряженный пистолет и предложили на выбор – продать им лошадь или умереть.
В это время в ресторане продолжалось ограбление. Пока его напарница выполняла свою часть работы, офицер держал зал под прицелом, не вынимая сигары изо рта.
Большинство гостей сидели как замороженные, боясь даже шелохнуться. Некоторые же – кто посмелее – вполголоса переговаривались, косясь на страшного бандита и его красивую подельницу:
– Смотри, как нежна, личико просто ангельское, а туда же. Как думаешь, она отнесется, если я что-нибудь спрошу у нее?
– Помалкивай лучше! А то этот ангелочек отстрелит тебе причинное место без предупреждения.
Девушка – налетчица обходила столики с раскрытым саквояжем, в который собирала деньги, золотые портсигары и благоразумно снятые дамами с себя драгоценности. Мужчины скрипели зубами от беспомощности, дамы повытаскивали нюхательные соли и поприжимали платочки к вискам.
За одним из столов сидел очень полный мужчина. Когда грабительница оказалась рядом, он жалобно попросил:
– Позвольте мне отлучиться в уборную. Я болен и не могу терпеть.
На напряженном лице преступницы появилось выражение сострадания:
– Конечно, идите.
Проявленное преступницей милосердие было истолковано некоторыми ограбленными как признак ее слабости. Находящийся поблизости немец-фирмач – длинношеий, лопоухий, в пенсне – вдруг вскочил и заорал на ломаном русском, что он иностранный подданный и требует, чтобы ему вернули золотые часы и все деньги.
– Я пользоваться дипломатический неприкосновенность! Вы не иметь право. Это есть международный скандаль!
Сидевшая с молодым любовником вдова недавно скончавшегося крупного торговца тоже быстро сориентировалась в обстановке. Ширококостная крепкая баба обеими руками вцепилась в саквояж, в котором только что исчезли ее драгоценная брошь, золотой браслет с сапфирами и двести рублей. Но тут хрупкая налетчица неожиданно залепила купчихе такую оплеуху, что та взвизгнула и мгновенно стихла.
Одновременно грянул выстрел. Немец схватился рукой за ухо, разорванное пулей.
– Если не успокоитесь, – в наступившей гробовой тишине отчетливо прозвучал невозмутимый голос грабителя, – вам настанет капут.
Вскоре саквояж так отяжелел, что офицер поспешил забрать его у сообщницы. И тут он заметил, что ему улыбается шикарная кокотка. Забыв про своего перепуганного насмерть пузатого кавалера, бесстыдница строила глазки высокому, прекрасно сложенному брюнету с импозантной сединой на висках, матово-бледным лицом и жгучими черными очами. Военный улыбнулся ей в ответ и, наклонившись, что-то жарко зашептал на ушко. До слуха сидящего рядом с легкомысленной изменщицей толстяка долетела лишь первая фраза галантного грабителя: