— О, я еще в гостиницу зарулить успею, переодеться, — обрадовался Егор и обнадежил парня: — Ладно, не журись, служба, отмажем тебя! Моя вина — мне и отвечать.
Он чмокнул Катюху в нос и умчался, думая о том, что, конечно, пропесочит его олигарх как следует, поскольку он, Егор, не имел права участвовать ни в каких соревнованиях, не отраженных в контракте. А ночные гонки с рейсерами, разумеется, этим документов не предусматривались. Ладно, Бог не выдаст, свинья не съест! Он ведь выиграл — а победителей не судят, еще раз приободрил себя Егор.
Настроение, несмотря ни на что, было прекрасным!
С утра Аркадий Яковлевич, как всегда, когда хотел сосредоточиться, ходил по дорожке в старых елях, вдыхал влажный хвойный воздух, ощущал необыкновенную ясность в голове, но вот сосредоточиться, увы, никак не мог. Сегодня все мешало ему: и безрадостное осеннее утро, и нудный моросящий дождик, и доносящиеся откуда-то с соседних участков детские крики. Он невольно прислушался к ним. Детские голоса вроде бы умолкли, зато явственно прозвучал другой — высокий, женский. Потом заурчал автомобильный мотор. Так, все понятно — соседи отправляют детей в школу. Вообще-то дети, школа — это вроде бы святое, чего злиться. Но разве ему от этого легче? Просто смешно, ей-богу, — загородный дом, вилла, можно сказать, а жизнь как в коммуналке.
Нет, кто бы что ни говорил, а все же не любил он эти новые коттеджные поселки. Денег вбухана прорва, а все друг у друга на голове, уединиться толком негде… И вообще, в таком вот новорусском поселке как на кладбище. На мусульманском. Это у них там мазары, мавзолейчики, вот так же близко друг к другу… Он сейчас словно забыл, что были у него и другие варианты, вообще мог поместье гектаров на десять отхватить, однако Лелька воспротивилась — говорила, что не хочет жить в чистом поле.
Лелька, Лелька… Настораживало то, что с момента приезда Калашникова она здесь не ночевала, ссылалась на женское нездоровье. Что ж, проверять ведь не будешь. На то Кириллыч есть, он доложит, если что не так… Во всяком случае, нынешнюю ночь она провела без гонщика.
Аркадий Яковлевич уже видел телерепортаж и отреагировал на него на удивление спокойно. Раз этой ночью Егор жил так безбоязненно, так размашисто публично — значит был он не с Олесей. Уж та бы его не отпустила ни на какие гонки, можно быть уверенным. Ну а насчет того, что налицо промашка охраны, он и думать не хотел — чего забивать голову такой мелочью. Ведь ему, по сути, просто повезло с этим неожиданным фортелем Калашникова — он открывал возможность неплохого пиаровского хода. Надо это раздутое телевидением происшествие преподнести в дружественных СМИ как невинную шалость великого спортсмена, ошалевшего от восторженной встречи на родине… Да, это будет, пожалуй, очень хорошо. Пипл обожает такие эмоциональные выплески своих любимчиков. Пометил себе в дальнем уголке памяти: проверить, не работают ли эти ночные гонщики, эти рейсеры, на плохого дядю. И вообще, нельзя ли их как-то использовать в рекламных целях? Сумели же менты в свое время приручить рокеров — как бы взяли движение под свое покровительство, тут у диких мотоциклистов вольница и кончилась… Вот и с этими надо будет изобрести что-нибудь такое… в рекламных целях. Дескать, новый автодром — это новые возможности не только для профессионалов, но и для самых широких масс поклонников автоспорта. А что? Неплохо может получиться! Эти рейсеры — в основном современная молодежь, продвинутая, как они себя называют. Вот пусть и несут нужные идеи в массы.