— Вообще-то незаконно это, Слава.
— А при чем здесь закон? Интересное дело! Девчонку подвергнуть групповому изнасилованию — это законно?! А перепутать случайно камеры — незаконно? Ты о чем говоришь?..
И тут произошло неожиданное. У Малохоева вдруг что-то словно забурлило в горле, он побагровел, откинул голову, закатил глаза и грохнулся вместе со стулом на пол.
Турецкий с Грязновым переглянулись, потом Александр Борисович положил пальцы на его пульс на шее, прислушался к задержанному дыханию и подмигнул Вячеславу Ивановичу.
— Симулирует? — спросил Грязнов.
— А то как же, — подтвердил Турецкий.
Вячеслав Иванович резко ткнул носком ботинка Малохоеву под нижнее ребро. Тот вздрогнул и часто задышал, задвигал нижней челюстью. При этом изо рта его появились пузырьки пены.
— Ну-ка, Саня, давай его перевернем!
Они ухватили лежащего за руки и за ноги и перекинули со спины на живот. Грязнов коротким рубящим ударом ребра ладони врезал Малохоеву по загривку. Тот словно поперхнулся и выронил изо рта обслюнявленный маленький обмылок.
— Поднимайся, козел, — презрительно сказал Грязнов, — даже симулировать путем не научился! Быстро! А то добавлю! — И уже занес ногу для следующего удара — в промежность.
Сразу почувствовав опасность, сержант стал, кряхтя и постанывая, подниматься, снова уселся на стул, который сам же и поднял. И все это он проделал с видом полностью обессиленного человека, с невероятным трудом превозмогавшего свою немощь.
— Спасибо, Александр Борисович, — сказал Грязнов, — ты очень нам помог установить истину.
— У меня есть встречная просьба к тебе, Вячеслав Иванович. Попроси его, чтобы он составил нам полный список сотрудников милиции, которые принимали участие вместе с ним в издевательствах над задержанными людьми. И особо отметил тех, кто насиловал женщин, задержанных на митинге, а потом и после зачистки в Заводском районе. Там ведь не только омоновцы в масках были, я знаю. Да у меня и показания пострадавших имеются. Поэтому ему, — Турецкий ткнул пальцем в сторону Малохоева, — выгодней всего сообщить нам правду, это ему, вполне вероятно, отчасти зачтется при окончательном решении его судьбы.
Турецкий вышел, а Грязнов наклонился к Малохоеву:
— Ты все понял, Степан? Затырин твой пока под домашним арестом и подпиской о невыезде, но мы добьемся того, что он сядет. И сядет основательно. Командир ОМОНа Умаров в настоящее время кинулся в бега — таковы официальные сведения, от генерала Седлецкого. Значит, усек майор, чем уже сейчас грозит ему наше расследование. А я сегодня объявил его в федеральный розыск. И со своей стороны могу тебя заверить, Малохоев, что все без исключения виновные будут обязательно наказаны. Слово даю. Вот и делай выводы, сержант, — сам сознаешься или я из тебя вышибу показания. И никто, ни одна душа, меня не остановит, наоборот, еще спасибо скажут за то, что я избавил людей от таких выродков. Да, и последнее. Если у тебя вдруг возникнет мысль, будто от тебя требуют кого-то закладывать, то ты сильно ошибаешься. Не забывай, что чистосердечные признания, если они сделаны вовремя и по собственной твоей инициативе, в суде воспримут гораздо лучше, нежели те же самые признания, но вырванные у тебя под давлением неопровержимых улик либо под угрозой неумолимого наказания. Так что подумай, ко всему прочему, не только о своей шкуре, но еще и о собственной выгоде. А теперь вернемся к моим вопросам. Итак, что делал рядовой Быков? Рассказывай подробно...