Думали, что ждать придется долго, но Затырин, видно, и сам торопился закончить историю так, как он решил. Его появление было решительным и несколько даже театральным. Высокий, красивый мужчина пятидесяти лет, с седеющими висками, в фуражке с высокой тульей, он вихрем ворвался в помещение, где сидели коммерсанты. Гневный взгляд его мельком пробежал по лицам сидящих бизнесменов, затем он обернулся к двери и крикнул хорошо поставленным голосом:
— Дежурный! Почему до сих пор не выполнено мое указание?
В дверях появился задумчивый Гусаков и вопросительно, будто ничего не слышал, уставился на подполковника. А тот строго посмотрел на него и, не объясняя, заявил в пространство:
— Я был сейчас у сотрудников отдела, пострадавших от неправомерных, незаконных и хулиганских действий этих, с позволения сказать, граждан! Я дал указание немедленно задержать их! Почему они до сих пор чувствуют себя здесь вольготно?! Надеть на обоих наручники!
Вот когда наконец пришло к Алексею с Дмитрием первое понимание совершенной ими глупости. Но было уже поздно. Они вскочили, попытались протестовать, но примчавшиеся на крик начальства милиционеры дружно накинулись на них, повалили на пол, завернули им руки за спины и защелкнули наручники. Хорошо, подумали оба, что жены при этом не присутствуют...
— Все что у них в карманах — на стол! Обыскать!
Казалось, ярости подполковника не было предела.
Однако это была и не ярость вовсе, а, скорее, садистское торжество' человека, опьяневшего от собственной власти. Ему очень хотелось всем казаться ужасно страшным, но он сам же втайне побаивался своих действий. И оба задержанных это почувствовали. И сообразили наконец, что договориться с ним не получится — слишком большую цену он заломит. И значит, придется срочно действовать иными методами — теми, которые доступны пониманию этого мерзавца.
На счастье или на беду, в комнату, утомившись ожидать мужей, заглянули женщины. Увидев своих мужчин лежавшими на грязном полу, они завопили пронзительными голосами и кинулись к ним.
— Кто пустил сюда этих сук?! — истошно заорал подполковник. — Дежурный, твою мать! Выкинуть посторонних!
К женщинам бросились двое милиционеров и толчками попытались выставить их за дверь, но те продолжали кричать и сопротивляться, даже пустив в ход свои сумочки. Милиционеры, похоже, стали звереть и применять силу. Увидев это, Алексей Сороченко заорал, перекрывая зычным голосом крики и густую матерщину:
— Что вы творите, гады?! Женщина беременна!
— Скорее! — рявкнул подполковник. — Обеих за дверь, а то еще родит здесь, сучка!