* * *
Вожди по дороге охотно делились всем, что знали. По их словам, главный город, называвшийся у племен Городом Неба, располагался на холме. Там жили такие же, как они, люди, разговаривавшие на понятном языке. Управлялся город небольшой группой шаманов – жрецов Солнца и Луны. Власти административной, сколько-нибудь оформленной законодательно или опирающейся на военную силу, над окрестными племенами столица не имела, но «Знающие», так называли жрецов, имели непререкаемый духовный авторитет. И обязательным делом для вождей, собирающихся на Совет, было посетить «Знающих» и выслушать их советы и наставления на будущее время. Дани или налогов с окрестных и дальних племен город не взымал. Однако подношения жрецам и вождю делались в традиционном порядке. Опираясь на силу имевшихся в городе воинов – тут я впервые с некоторым удивлением узнал о существовании подобной прослойки среди жителей городов – воинской, «Знающие» могли забрать себе любой приглянувшийся предмет или изгнать того или иного вождя с Совета. Структура организационно напоминала мне совет вождей у объединений разных индейских племен Северной Америки, по времени – середины восемнадцатого столетия, пока пришедшие европейцы не разрушили этот, несомненно, полезный орган самоорганизации и зарождающейся государственности краснокожих.
Сам Совет делился на три этапа, о них я знал и подготовился еще на острове.
Первым был Совет, проходящий на открытом месте, на холме у столба Совета, где можно было обсудить все вопросы, возникающие при общении племен. В Совете традиционно принимали участие только вождь и шаман племени. Решающее слово принадлежало «Знающим» города, их вердикт не подлежал оспариванию. Вождя, решившего не исполнять такие рекомендации, ждало изгнание, вместе со всем племенем, с насиженных мест. Шансов противостоять у мятежного племени не было, как не было в племенах еще организованной военной силы. А в городе – была. Пусть это было в количестве тридцати-сорока человек, но вооруженное формирование, почти на постоянной основе. В основном эти люди занимались домашним хозяйством и ремеслами, но при необходимости брали оружие в руки. И это было хорошее оружие – из меди.
Вторым этапом, проходившим практически одновременно с первым, это был торг, проходивший по принципу «меняем все на все», но при сноровке, можно было выменять нужные вам вещи, сменяв многоступенчатым обменом свои. В цене были искусные украшения, посуда из крепкой глины, оружие, краски, производимые из растений и минералов, бивни мамонта, кожи цельные – как обработанные, так и слегка завяленные, шкурки пушных зверей, причем особо ценились шкуры пушного зверя – большие, крепкие, с прочным и плотным мехом. Так, к примеру, за соболя, пусть и самой лучшей выделки, мало что можно было поменять. Зато большая пусть и необработанная волчья шкура, особенно снятая с лапами и головой, ценилась высоко. Здесь заключались и «контракты», в наше время их назвали бы «фьючерсными» – на добычу следующего сезона, на поставку продуктов следующей охоты. Договаривающиеся стороны становились друг напротив друга, и ударяли по рукам, объявляя условия контракта. «Договор манципации