— Это вместо спасибо, побежала переваривать, вот тварь неблагодарная… — сказал кто-то из ребят.
Неандерталка вынырнула из пещеры с каким-то свертком в руках, отбежав на приличное – метров тридцать, расстояние она распутала сверток. В меховых пеленках оказался ребенок. Мать стала быстро отрыгивать схваченное и совать в рот маленькому куски мяса, которые тот, жалобно морща личико, стал проглатывать. Видно было, что малыш очень голоден. Дитя было маленьким и тянуло ручонки к груди матери, но видно было, что молока там нет – понятно, что мать в первую очередь предложила бы младенцу грудь, если бы там что-то было.
— Дмитрий Сергеевич, что это она? — спросила меня Лена.
— Сама видишь – мать использовала последний шанс спасти свое дитя. А вы, балбесы: «Неблагодарная»! Что для нее сейчас благодарность, если появилась возможность спасти своего ребенка. Так поступить может только человек – преодолев страх и инстинкт самосохранения, добыть пищи для малыша…
Ребята замолчали, уважительно поглядывая на маленькую маму. Мамаше было наверно, не больше чем нашим девочкам – лет тринадцать-четырнадцать.
— А она точно ему мать, а не сестра?
— Скорее, все-таки, мать. Неандертальцы рано взрослели. В двенадцать лет они считались взрослыми. Да и наши предки в четырнадцать лет уже вступали во взрослую жизнь.
Мать тем временем взяла сверток с малышом, подошла к нашей группе, за несколько шагов остановившись, вдруг рухнула на колени, и поползла к нам на трех конечностях, протягивая рукой сверток с ребенком к Лене.
— Вот это номер… Это чего она, Дмитрий Сергеевич, объясните, чего она?
— Похоже, просит принять ее под покровительство нового стада-семьи. А нашу Лену приняла за главную самку, которая может походатайствовать за нее перед старшими в стаде.
— А почему в стаде, а не племени?
— В наше время считали, что неандертальцы жили в человеческом стаде. Система – семья-род стала формироваться к концу энеолита. Хотя есть и другие мнения.
— А давайте её накормим, она же все малому отдала, да и съела совсем мало!
— Давайте, попробуем, — я не мог противостоять порывам таких чувств у ребят, — только давайте немного, а то с голодухи слопает и получит заворот кишок. Что мы с ее отпрыском делать будем?
— А другие?
— Да что другие, дайте и им, если возьмут, понемногу. Быстро порезав сырую оленину, остававшуюся у нас, мы сдобрили куски солью, и принялись раздавать их племени.
Чака, увидев, что его племя кормят без его непосредственного участия, а верней, что не он руководит раздачей ресурса, и не ему достаются лучшие куски, особенно, почуяв соль на кусках мяса, совершенно взбеленился, и стал рваться с привязи, где был привязан.