. «А что это ты так скис?» спросила она меня возмущенно. Мне понадобилось некоторое время, чтобы придумать ответ: «Горюю, что мой одеколон выветрился». Она приблизила лицо и обнюхала меня. «Нет, пахнет так же хорошо». Раздраженным тоном, выражающим, что она меня достала, я процедил: «Это главным образом пот и слегка хлопок». На меня накатило гадское ироничное настроение. «Не пизди», отрезала она, «это пахнет твоя кожа». Пиздя в свой собственный адрес, я сказал: «Так ведь всегда речь идет о чьей-то коже, разве нет?» Я никак не мог сообразить, опизденело ли и ей, но, во всяком случае, она замолчала. Эту перемену я мог только приветствовать. Путешествие продолжалось.
Я по-прежнему пялился в окно. Там было мое отражение, вписанное в мрачный фон. Перед ним мне не нужно было оправдываться. Да и перед ней тоже. Ёб твою мать, мы выдержали всю ту прогулку, даже не взявшись за руки, зачем сейчас портить поездку. Так гораздо больше пробирает, нет что ли? Нет, мне совсем не было плохо. Может быть только немного грустно, но грусть это в порядке вещей. В сущности, я чувствовал себя чисто, если понятно, что я имею в виду. Одиночество настигает каждого. Оно самая сильная химия — разливается по всему телу, проникает повсюду, даже в те места, про которые ты и не знал, что они у тебя есть. Проблема только в том, что ты никогда не бываешь один. Стоит себе в этом признаться, и становится легче. Из-за молчания Даницы у меня поднялось настроение. Это была тишина такого рода, что в ней можно было ясно услышать как «эго» надувается, пуская пар как кипящая вода, которая ждет, что в нее бросят какие-нибудь листья, травки или целиком растения. Я вздохнул, поцеловал ее в щеку и сунул ей бутылку водки, которую незадолго до этого купил, на всякий случай. Чтоб выпить. Оказалось, это был правильный шаг. Я имею в виду, покупка водки. В противном случае, мне было бы совсем нечего ей предложить. Она взяла бутылку, отпила маленький, дегустационный глоток, подождала результата, подрагивая длинными ресницами, а потом закинула голову и, опираясь затылком на спинку сидения, влила в себя необходимую дозу. Тестирование было закончено, и мы могли полностью отдаться напитку. А что еще делать в компании утомленного паломника, возвращающегося домой? Я не любил раздумывать о выборе, я ей так и сказал. Она заявила, что о таком не говорят, а затем очень, очень доверительным тоном прошептала: «Я могу быть своя в доску только тогда, когда у меня с кем-то связь».
«Это то, что меня мучает», прокашлял я признание.