Сгорая от стыда и неловкости, Ката прошмыгнула в холл и, пунцовая, словно красна девица, а не Кикимора, направилась к окошку регистратуры.
Рыжеволосая девушка лениво вносила в толстый журнал запись, когда в окошке появилась физиономия Катарины.
– Добрый день.
Регистраторша подняла глаза, взглянула на пациентку и остолбенела. Бедняга, она выглядела настолько испуганной и растерянной, что Катке захотелось ее пожалеть. Непрестанно хлопая длинными ресницами, девушка сглотнула и едва слышно пролепетала:
– Вы к кому?
– Догадайтесь с трех раз?
– К стоматологу? – пропищала рыжеволосая.
– Почти угадали, скажите, в каком кабинете принимает хирург?
– Пластический?
– Обычный.
– Сорок восьмой этаж, третий кабинет налево, вернее, третий этаж направо.
– А если хорошенько подумать?
– Третий этаж, кабинет сорок восемь.
– Премного благодарна.
Решив не ехать на лифте, дабы не пугать людей – как-никак она находится в поликлинике, где много сердечников и гипертоников, – Катарина потопала к лестнице.
У кабинета хирурга сидело человек восемь, но как только Копейкина подошла ближе, народ мгновенно испарился. Людей как ветром сдуло. Осталась самые стойкие, очевидно, со стальными нервами: худощавая женщина и парень лет двадцати пяти.
Стараясь сохранять на лице полнейшее спокойствие, Катарина кашлянула:
– В сорок восьмой кто последний?
Молчание.
– В сорок восьмой, к хирургу, есть кто?
– Ты! – выдавила женщина.
– Не поняла.
– Ты! – повторила тетка.
Пожав плечами, Катка села на скамейку, чувствуя, как по спине потекла струйка пота.
Минут пять спустя из кабинета вышел грузный мужичок кавказской наружности. Глянув на Кату, он вздрогнул, причмокнул мясистыми губами и сказал что-то на родном языке. Катарина вопросительно посмотрела на даму.
– Иди ты, – последовал ответ. – Мне не к спеху.
Хирургом оказался средних лет мужчина с огромными, как поленья, руками и толстой шеей. Ката почему-то сразу решила, что такой бугай обязательно избавит ее от опостылевших мерзостей. Разумеется, если не испугается и не выставит пациентку за дверь.
Врач не испугался, он лишь сглотнул, вытер со лба пот и нервно хихикнул.
– Доктор, помогите! – взмолилась Катка.
– Хм, для начала присядьте.
– Избавьте меня от носа, ушей и прочего безобразия. На вас последняя надежда, они мешают мне жить. Помогите!
Приглядевшись, хирург вздохнул с явным облегчением:
– Так это все бутафория?
– Именно! – закричала Копейкина. – Вы первый, кто не рухнул в обморок при виде меня.
– Работа такая, я столько всего насмотрелся, хотя вам все же удалось меня шокировать. В связи с этим хочу задать вам один вопрос, можно?