Галя продолжала думать об этом, уже сидя на полке набирающего скорость вагона. И не заметила, как мысли плавно, без перехода, перетекли в сновидения, вобрав в себя признаки псевдореальности, словно губка воду. Появился цвет, звук и даже запах. Цвет – голубовато-желтый лунный квадрат на обоях, звук – громкое в гулкой тишине тиканье будильника, запах – тяжелый, больничный: немытого тела и лекарств.
Она почувствовала странную слабость в теле, словно онемевшем, ставшем вдруг чужим. А потом… Воспоминания о вчерашнем вечере, о котором она так старалась забыть, хлынули неудержимым потоком. Да еще как – в подробностях, до мельчайших деталей, словно сознание захотело вдруг пересмотреть записанные в подкорке кадры – те самые, что Галя собралась из этой «киноленты» вырезать…
* * *
– Просыпайтесь, приехали! – раздался над ухом неприятно скрипучий голос. Похожая на суковатую палку проводница – худющая до крайности, лицо в бородавках – застыла в проходе, переводя взгляд с Гали на сидящего напротив Тараса и обратно. – Ишь, разоспались. Хотите ехать дальше, платите. Нечего тут…
– Мы выходим, – подскочила Галя, почувствовав, что поезд ощутимо замедлил ход. Тарас тоже поднялся. На лице его читалось недоумение, будто со сна он не мог понять, куда попал. Или что-то мучительно пытался вспомнить. Гале и самой неожиданно подумалось, что и ей тоже надо вспомнить что-то важное… То, что приснилось за эти полчаса? Но ей ничего не снилось… Или снилось? Откуда-то выплыл вдруг запах лекарств, и в то же мгновение голову пронзило кинжалом острейшей боли. Застонав, Галя рухнула на полку и сжала виски ладонями.
– Что с вами? – наклонился к ней Тарас.
– Го… голова… – еле выговорила Галя.
Тарас обернулся к проводнице:
– Дайте скорее таблетку! У вас же должны быть…
– У меня что, аптека? – проскрипела та. – Меньше пейте, ничего и болеть не будет. Давайте, живехонько отсюда! Стоянка три минуты… Не выйдете, позову начальника состава.
Поезд скрипнул тормозами и остановился. Проводница, оглядываясь через плечо, направилась к тамбуру, выставив, словно пистолет, железнодорожный ключ с треугольным сечением.
– Пойдемте, – дотронулся до Галиного плеча Тарас. – Пойдемте, Галина… Мы не успеем выйти, это же наша станция.
Галя подняла на Тараса затуманенные болью глаза. Она почти ничего не видела перед собой, но краешком устоявшего перед болью сознания понимала, что надо срочно и обязательно куда-то идти.
– Помогите… – почти беззвучно прошептала она и протянула Тарасу дрожащую руку. Тот бережно подхватил ее под локоть, другой рукой неуверенно взялся за талию и попытался приподнять с полки. Совершив невероятное усилие, Галя встала на ноги, которые так и норовили подогнуться. Но она, почти повиснув на Тарасе, сделала шаг, другой, а потом… голова прошла. Внезапно. Словно боль, вспыхнув, сгорела, подобно бездымному пороху. Галя тряхнула головой, будто проверяя, не затаилась ли боль, а потом резко сбросила с талии руку Тараса и быстро зашагала к тамбуру. Тарас, разинув рот, на несколько мгновений замер, а потом, спохватившись, тоже поспешил к выходу.