— На чеченский нож она навалится своим брюхом, — проворчал Ансар. — И уже не встанет.
— Опять ты не понимаешь! Вам после Хасавюрта нужно было показать себя самостоятельным, способным к саморазвитию государством! Заинтересовать Запад! А вы чем занялись? Поэтому нам следует побыстрее продемонстрировать наш проект, чтоб мир увидел, на что способны свободные и энергичные люди в Ичкерии! Вот, мол, все готово к нефтедобыче! Бизнес-план, деньги, закупленное оборудование! А вы на что тратите мои вложения? Опять на «иглы» и «стингеры» да виллы в Турции? Ты хоть понимаешь, как и чем я рискую? Как только начнутся разговоры: ну вот видите, эти бандиты только разрушать умеют, созидать они не способны, — все, всем вам конец.
— Гриша, ты меня знаешь… Это все мне понятно… — сокрушенно согласился с ним Ансар. — Я только о том и говорю. Нам сейчас нужно, чтобы грузины нас поддержали. И хотя бы обозначали строительство нефтепровода от нашей границы и терминала в Поти. Ты с Зурабом говорил?
— С Зурабом я уже переговорил… Там нужны специфические меры воздействия, сам понимаешь какие…
— Понял, Гриша, я все понял… Примем адекватные меры. Специфические, как ты правильно выразился.
— Смотри только, не переборщи… — заметил Григорий Иванович. — Грузины обленились, слишком привыкли сибаритствовать со времен советской власти. Чтобы их еще уговаривали, чтоб их еще поняли… И еще там все друг на друга или наверх кивают, вплоть до Тбилиси. Мол, все мы понимаем, что это для нашей же пользы, но видите ли, всем этим понимающим надо еще отстегнуть. А у них с коррупцией еще хуже, чем в матушке-России. У меня же карман, сам знаешь, не бездонный.
— Так как мы это решим, Гриша? — Ансар деликатно оставил без внимания последнюю фразу. — Новых солдатиков для выкупа я нашел. Отовсюду подбирали, самых телегеничных, как ты просил, самых несчастненьких. Одних купил, а некоторых даже силой пришлось вызволять…
— Сколько всего?
— Пятнадцать, как договаривались… Много, мало?
— Кое-что изменилось, — подумав, сказал Забельский. — Сейчас мне нужны такие пленные, чтоб у них, кроме матерей, никого близких не было.
— У меня и круглый сирота есть. После детдома призвали.
— Ты что, не понял? Зачем мне нужен круглый сирота? Еще раз: мне нужны слезы матери крупным планом при встрече с сыном, которого она уже не чаяла увидеть! Тогда мои зрители, сопереживая, этих солдатиков еще больше пожалеют… А на меня будут смотреть с благодарностью…
Краем глаза Григорий Иванович заметил, как Колобов поднял голову от сканера и посмотрел поверх очков.