Михалев. Что ты мелешь, тварь?
Михалева. Как грубо… А я уже было порадовалась, что все тебе удалось — и никто никуда не сообщил: как тебя застукали в чужой квартире с чужой женой… накануне Японии.
Михалев. А я сразу догадался, что это ты придумала… Но ты забыла, гадина, что у Михалева тыща друзей!.. «Любо, братцы, любо, любо, братцы, жить — с нашим атаманом не приходится тужить!» Вот ты не знаешь, что такое иметь верных друзей… Потому что вы привыкли ни за что никому не платить.
Михалева. «Атаманы», «платить за дружбу»… Ребята, а у вас воровской жаргон!.. Вы просто мафия. (Хохочет) Ох, мой атаман, я так представляю твою шайку: директор сауны, администратор концертного зала, директор магазина, завотделением больницы… Все на нужных местах — все свои люди… С такими…
Михалев. Да, чтобы не забыть — я не буду больше жить дома, переезжаю на дачу.
Михалева. Ох, как здорово! Значит, эта дура всерьез на тебя клюнула? Ты обещал ее взять в Японию?
Михалев. Ей даже не нужно было обещать. Она так ненавидит выродка, которого ты ласково именуешь «нашим сыночком Алешей»… Темп, темп, старушка… Я, кажется, вхожу в форму…
Михалева. Плохо, что ты решил обидеть нашего бедного сыночка!
Вбегает Сережа. В продолжение сцены Михалева, стоя в стороне, молча следит за происходящим.
Сережа (бросаясь на Михалева). Вы… Вас… Вам…
Михалев (легко уворачиваясь, хохочет). Вас или вам? Армянское радио спрашивает: почему «к вам» пишется отдельно, а «квас» вместе?.. Ха-ха-ха.
Сережа (теряясь от бешенства). Я… Я… Я…
Михалев. Сынуля, ну что ты так странно бегаешь — вбок? Это напоминает игру в «казаки-разбойники».
Сережа. Я… вас! Я вас… задушу! (Бежит за ним)
Михалев. Чем? Ручонками слабыми? Вряд ли!..Темп! Темп! (Ускоряет бег) А может, лучше простыночкою?.. Простыночка, пожалуй, подойдет. Особенно, если мокрая! Ты ведь у нас мастер мочить простынки? Ты с этим в ладу?
Сережа падает на землю, закрыв лицо руками.
Михалева (бросаясь к нему). Мальчик мой! Сереженька!
Михалев. Раньше хоть в сторону, но бегали! Ат еперь пляж какой-то, а не трусца!
Михалева. Зря ты его так! Ты будешь жалеть, Михалев!
Михалев. Я уже жалею. Гляжу на него и думаю, какой у нас мог быть сынуля! С таким же визгливым голоском, истерик, поливальная машина лагерных простынок!
Михалева. Ах, как ты будешь жалеть!
Михалев. Разве могут у нас быть секреты от нашего сыночка, а у него от нас?.. Поэтому я и рассказал тебе, раскрасавица Инга, его тайну. И потому я обязан тотчас рассказать и ему — нашу тайну… Сережа, сынуля, я хочу открыть тебе наш семейный секрет.