— Может, к делу, которым ты сейчас занят, это и не относится, но вчера вечером кто-то пытался взломать наш сервак, — наконец выдал он.
— И взломал?
— Весь — нет, конечно, но кое-где им удалось пошарить.
— А как же твоя хваленая защита? — ляпнул Денис и тут же пожалел об этом. Макс жутко обиделся. Пришлось ненавязчиво извиниться: — Прости, понимаю: нельзя объять необъятное. Но чего хотели взломщики, ты же разобрался?
— Я что, по-твоему, мысли их читать умею?! —
Макс все еще злился или делал вид, что злится. — Добрались они до базы данных клиентов и до самых несущественных файлов бухгалтерии. Дальше то ли не смогли пройти, то ли не захотели, не знаю, меня в тот момент не было. Я уже только следы присутствия обнаружил.
— Может, просто баловался кто-то? Ты по следам сможешь вычислить, кто это был?
— Попробую. На самом деле я просто хотел попросить: когда будешь дальше со своими финансистами ковыряться, поглядывай и насчет доморощенных хакеров… — Тут, видимо, какая-то светлая мысль посетила его буйную голову. Вытащив из кармана шоколадку, он поспешил к себе, бросив на ходу: — Или не доморощенных.
Бегло просмотрев добытый Максом материал, Денис обогатил свои знания о Вюнше еще несколькими любопытными фактами: на посту первого зама Вюнш пересидел пять министров; в компетентных кругах считается «неформальным управляющим» основными финансовыми потоками в стране; якобы являлся главным разработчиком «теневых» схем для финансирования президентской кампании Бориса Ельцина в 1996 г.; якобы был главным казначеем скандальных залоговых аукционов; «непотопляемый» банковский разводящий и т. д. и т. п. Короче, великий комбинатор и тертый калач. Но все это никоим образом не отрицало, как, впрочем, и не подтверждало, его возможной связи с Коротаевой.
Все это время Шаранин практически не выходил из квартиры — он читал ежедневник Марии Коротаевой. Ежедневник, скорее похожий на личный
дневник. Страницы, исписанные списками типа «нужно купить» или «сдать в чистку», перемежались какими-то невразумительными конспектами, тезисами каких-то докладов или отчетов, фразами «Новая тушь «Максфактор» — дерьмо» или «Брокколи — классное средство от рака». Но были и личные записи. Очень личные, написанные с ошибками, второпях, под влиянием настроения. Иногда мечтательные, но по преимуществу ехидные и злые.
Периодически Григорий варил себе кофе и делал свои любимые бутерброды с сыром. Тогда он усаживался в кресло и уже в который раз прослушивал автоответчик Коротаевой, пытаясь услышать еще не замеченные нюансы оставленных сообщений.