Денис произнес про себя слово «контора» и внутренне же осекся. Как говорится, оговорочка по Фрейду. «Конторой» ведь традиционно многие годы называли КГБ, а нынче соответственно — ФСБ. А в самом деле, не имеет ли к его несчастьям самое непосредственное отношение «контора»? Может, фээсбэшники элементарно разозлились, что им так принародно утерли нос, и решили отомстить? Между прочим, дядя, Вячеслав Иванович Грязнов, учил его, что самые простые мотивы — они же самые реалистичные. Так кому же он, Денис Грязнов, всего-на-всего скромный частный детектив, наступил на хвост?
Денис невольно оглянулся на своих сокамерников. Ну и компания собралась. От восемнадцати до семидесяти. Половина — рецидивисты, в зону уже хаживали, и не раз. Да и новые статьи мужичкам светят такие, что мало не покажется. Хорошо, что никто не знает, кто он такой, могли бы запросто частного сыщика к ментам приравнять и ночью ненароком задушить. А ведь охранники-то вполне могут знать, а значит, и словечко в камеру шепнуть. Но раз вторые сутки прошли, а все нормально, выходит, его безвременная гибель никому не нужна. Ну еще бы, ведь признание в убийстве Кондрашина он пока что не подписал.
Положа руку на сердце, Денис надеялся, что дядя, или Турецкий, или даже оба вместе похлопочут за него, и сидеть придется относительно комфортно. Ну, если не в одиночке, так хотя бы в двойке. Какое там…
Тут Денис вспомнил первый допрос, который ему устроил следователь Мосгорпрокуратуры Зюкин, занимавшийся его делом. Зюкин был круглолицый добродушный мужик. Сперва он предложил Денису сигарету. Денис сказал, что не курит, и тут же вспомнил, что в кино в таких случаях ушлые арестанты добавляют: «Но я возьму для товарищей». Потом Зюкин поинтересовался условиями, в которых содержится Денис, и, выслушав короткий ответ, покачал головой:
— Тесновато, конечно. И ночью, наверно, воздух спертый, а?
— Точно, — кивнул Денис.
— Ну это ничего, Денис Андреевич. Одиночки не всегда хороши, уж вы мне поверьте. Вот мой приятель работает в дежурке одного из московских отделений милиции. Однажды после рабочего дня он с коллегами принял, так сказать, на грудь, в ближайшем кафе, да так крепко, что отрубился. Хорошо, у него друзья верные оказались. Они его назад в отделение затащили, решили там оставить, чтобы проспался, поскольку мужик на пьяную голову мог быть изрядно буен. Но куда ж его девать? Все кабинеты заперты, не в «обезьянник» же к бомжам! Посовещались и решили уволочь его в подвал. А помещение там было древнее, водопровод часто прорывает, и, чтобы боец не утоп, если вдруг что случится, на пол поставили кирпичи, на них положили деревянную дверь, а уж сверху — моего бесчувственного приятеля. А чтобы он ночью не начал чего непотребного вытворять, свет погасили и дверь в подвал заперли. Представьте, Денис Андреевич, трубы именно в эту ночь прорвало, и подвал понемногу стол заполняться водой. Мой друг очнулся и обезумел от ужаса: ему представилось, что он на каком-то плоту… Так греб, бедняга, что к утру из сил выбился. Видите, одиночки не всегда хороши, точно вам говорю.