Рагозин нажал на педаль газа и за какую-то минуту оторвался от колонны метров на триста. Подходя к посадке, Рагозин сбросил газ, и машина резко замедлила ход. В это время комбат, до пояса высунувшийся из командирского люка, вдруг услышал справа за кустом резкий удар металла о металл, и тут же показались клубы черного дыма и языки багрового пламени. Теперь было видно хорошо: горел вражеский танк. Немецкие танкисты, выпрыгнув из машины, бросились прочь, петляя, словно зайцы, между деревьями.
— Кто это его? — коротко спросил майор, когда колонна танков подошла вплотную.
— Это я, товарищ майор, — бойко отозвался высунувшийся из люка командир первого взвода. — Из-за куста он выполз и стал доворачивать пушку на вас. Дело решали секунды. Ну я его и рубанул в борт, прямо в свастику. Хотя и триста метров, а нельзя было промазать. Иначе бы он вас…
— Спасибо, Никушев, дорогой! Только почему это он тут оказался? А не может ли это быть засадой или боевым охранением? Вот что: давай-ка на всякий случай разверни первую роту вправо, для возможной встречи противника.
И верно, только первая рота успела развернуться в линию, как между деревьями замелькали танки противника. Они шли на большой скорости, не соблюдая в колонне уставных дистанций. Видно по всему — спешили на Мемель.
— Лихо бегут, — удивился Мягков, машинально протягивая руку за бронебойным снарядом.
— Сейчас мы им подсластим, — пообещал Рагозин, доворачивая машину вдоль шоссе.
Первым выстрелом подожгли головной танк, вторым — последний. Всего же во вражеской колонне оказалось более пятнадцати танков различных марок.
— Сборная солянка, — ухмыльнулся Рагозин, наблюдая за колонной через приоткрытый передний люк.
— А ты думаешь, если сборная, так у них и пули резиновые? — заметил Мягков, досылая в казенник очередной бронебойный снаряд. — Закрой лучше люк, Иван Федорович, не испытывай понапрасну судьбу.
— Фрицам теперь не до меня, — махнул рукой Иван. — Видишь, как мечутся. Они уж и свои-то танки, небось, не видят. Застопорились — ни туда ни сюда.
Подбив еще два танка в конце колонны, наши танкисты лишили врага какого бы то ни было маневра. И теперь, закрыв вражеским машинам выход вперед и назад, наши танкисты добивали врага, словно зверя, запертого в клетке.
Смрадно горели вражеские машины, дымилась трава на обочинах шоссе, да и сам асфальт, казалось, плавился, растекаясь огненной рекой между Деревьями.
Немногим вражеским экипажам удалось тогда вырваться из этого ада…
И вот, немного остыв от такой горячей схватки, таи кисты Малявина двинулись вперед, чтобы выйти наконец к берегам янтарного моря.