— Температурите, молодой человек, и пульс учащен, бледность болезненная, не исключена возможность осложнения. Сестра, старшину в перевязочную! Сейчас же снять гипс.
Когда в перевязочной сняли гипс, двое врачей, в том числе и Петр Николаевич, переглянувшись, покачали головами.
— Газовая, — негромко сказал Петр Николаевич, осторожно ощупывая рану.
— Явно, газовая, — подтвердил другой врач.
— Случилось, старшина, то, чего я боялся, — гангрена, — сказал Петр Николаевич. — Ничего не поделаешь, придется ампутировать ногу. Другого выхода, к сожалению, нет. Случай тяжелый, лечением здесь ничего не поправишь.
— Не дам ампутировать, — вспыхнув, отрезал Рагозин, не раздумывая. — Лечите! Кому я без ноги нужен? Я горняк, мое дело шахты, отбойный молоток. Что я без ноги буду делать?
— Не нервничай, старшина, — строго сказал Петр Николаевич. — Не маленький ведь, пойми: или половину ноги, или всю жизнь. Другого не дано. И решать нужно сегодня же, иначе можно опоздать. Отдохни немного, успокойся и подумай…
Лежа на госпитальной койке, Рагозин долго молчал. В его голове одна мысль сменяла другую.
Сосед по койке справа, словно читая мысли Рагозина, спросил участливо:
— Что, танкист, небось резать предлагают? Не давай, пускай лечат. Им только попади, отхватят за милую душу.
Вскоре в палату вошел хирург и, тронув Рагозина за плечо, сказал тихо:
— Вставай, танкист, надо готовиться, решайся, не тяни. Для тебя сейчас каждый час дорог, с гангреной шутить нельзя. Начальник распорядился ампутировать безоговорочно и немедленно.
— Резать не дам. Лечите!
— Не можем. Мы за твою жизнь несем ответственность и обязаны ее спасти.
— Не уговаривайте…
На другой день в палату вошла женщина в военной форме и в белом халате внакидку. Из-под соскользнувшего с плеча халата Рагозин увидел полковничий погон. Остановив взгляд на койке Рагозина, она сказала тоном, не допускающим возражения:
— Раненый Рагозин, сегодня не завтракать: в десять часов пойдете на операцию. Сестра, сделать все необходимое, — сказала она сопровождавшей ее медсестре, — а к десяти подать в операционную.
— Я не дам резать ногу, — заявил Рагозин запальчиво.
— А я вас и не спрашиваю, дадите вы или не дадите. За вашу жизнь здесь в госпитале отвечаю я. Позвольте мне и решать, как вам ее сохранить. — Повернувшись, она вышла.
— Не возражай, Ванюша, это главный хирург госпиталя, с ней спорить бесполезно, она точно знает, что нужно делать и в таких случаях, как у тебя.
Через час старшина Рагозин лежал на операционном столе.
Сознание вернулось к Рагозину только вечером.