– Насколько мне известно, хозяин не страдал ничем... хроническим... Я, право, не обратил внимания на эти предметы...
– Ну вот, – Гвидо повернул к Каю дисплей блока связи. – Компьютер сообщает, что это весьма редкое гистаминоподобное средство, усиливающее проницаемость кровеносных капилляров и вызывающее отечность тканей. Продано два дня назад, около полудня.
– А в каких дозах оно применяется?
– Обычная дозировка – полтаблетки в сутки, – продолжил читать текст справки Гвидо. – Высшая разовая доза – четыре таблетки.
Кай посмотрел на вскрытые упаковки и на глаз прикинул количество.
– Да, покойник был большим оригиналом... Давайте упакуем плоды ваших раскопок, капитан. И пусть из Экспертизы пришлют за этим хозяйством... Хотелось бы до вылета знать данные токсикологии...
Входная дверь встретила их доносившимися из-за нее поскребыванием и повизгиванием. Как только Джон распахнул ее, Ронни – и впрямь, с виду добродушная псина, неизвестной Каю (и возможно – вообще никому) породы, кинулась на грудь дворецкого. Пес, правда, бросил искоса критический взгляд на капитана Дель Рэя, но не стал отвлекаться от основной своей заботы – он всячески пытался привлечь внимание Кейвуда к предмету, зажатому в его зубах – небольшой связке сверкающих ключей.
Тот взял их и повернул ладонь так, чтобы господам было лучше видно.
– Интересно, где это нашел ключики ваш зверек? – задумчиво спросил Кай. – Не господин ли Посол потерял их ненароком?..
– Я не думаю, что господин Посол терял их... – грустно отозвался Джон. – У них игра такая была – мистер Окама прятал разные мелочи, а Ронни их отыскивал и приносил ему на свист... Теперь он понял, что хозяин не свистнет ему никогда больше... Оттуда, где он теперь...
– Если бы собачка еще и рассказала – от каких дверей эти ключи... – мечтательно произнес Гвидо.
– Собачка – не знаю, а вот я – могу сказать вам кое-что. Вот эти два – от офиса господина Посла и от его кабинета... Я не знаю, какую дверь открывает третий ключ.
* * *
Дэвид Л. Корнуэлл – агент «Друг» – терпеливо морщась, переносил манипуляции врача над его рассеченной в двух местах макушкой. Говорил он, шепелявя и сплевывая кровь – пара зубов у него была выбита напрочь, а еще с полдюжины – просто сколоты, да и нижняя челюсть не слишком прочно сидела на своем месте. Левый глаз утопал в багровом кровоподтеке. К тому же, сходило на нет милосердное действие «Миметракса» и начинало брать свое действие солидной дозы алкоголя. Впрочем, он понимал, что легко отделался...
– Прокололся я, – сетовал он. – С самого начала надо было это усечь...