– В триста сороковой? Сроду не интересовался... Это тебе даже бортовой компьютер доложит... А дел у меня с этим жителем – тем более никаких...
– Ну, тогда пошли... – ласково сказал Гвидо...
– Я... не...
Но чертова химия продолжала действовать. Пошатываясь Мацумото поднялся с места, подошел к двери и, еще, видно за что-то в себе цепляясь, дурашливым жестом пригласил Гвидо проходить первым. Тот грубовато подтолкнул его и такими вот тычками, не обнажая ствола, погнал его к лифту, потом, к триста сороковой. У самой двери сунул ему отмычку. Одуревший японец повернулся к нему жалковато улыбаясь и словно чего-то ища в его глазах, не нашел и уверенно – никакая химия не снимает профессиональных навыков – бесшумно отпер дверь. Шагнул внутрь.
* * *
Капитан Вартанян твердым шагом дошел до дверей своего кабинета, запер их за собой, снял форменную фуражку, повесил на табельный крюк и только тогда позволил себе обтереть покрывший лицо и шею мелкий, бисерный пот безупречно чистым платком.
Платок он бросил в корзину утилизатора, подошел к капитанскому сейфу, отпер главную (большую) дверцу, потом – соответствующим числом поворотов и оттяжек – малую. В открывшуюся стальную полость – щель аккуратно забросил свою лицензию – сегодня его даже не попросили достать ее из внутреннего кармана, а ведь могла она и полететь ему в физиономию, разорванная на столько кусков, на сколько хватило бы зла у Федерального Следователя – и ни один апелляционный суд не аннулировал бы этот поступок чиновника такого ранга... Капитан Акоп запер эту малую дверцу на сколько положено щелчков и оборотов и открыл другую – рядом. Оттуда извлек поднос со стройной бутылкой, на этикетке которой сиял дорогой его сердцу Арарат – такой, каким он был до Алазанской катастрофы... Поднос украшал строгого хрусталя набор стопок, наряду с ними – регулярно сменяемый, тончайшими ломтиками нарезанный лимон и серебряное блюдечко с сахарной пудрой. Старый Акоп чуть приспустил галстук, выпил, закусил, привел содержимое сейфа в порядок, запер малые и большие дверцы и надавил клавишу интеркома.
Дождавшись, пока сэконд соблаговолит ему ответить, он коротко приказал передать на ближайшие двадцать четыре часа в распоряжение Объединенной Следственной Группы его – капитана Вартаняна – персональный планетарный шаттл.
И лишился его навеки.
Голубой с белым, больше похожий на спортивный самолетик, чем на космический аппарат мини-шаттл словно и не думал двигаться – намертво завис над бездонной, сине-голубой пропастью, и, казалось совсем невероятным, что вот эти – терракотового отлива, полускрытые облаками извивы – эти высочайшие горные хребты и в бездну уходящие ущелья планеты не так уж и давно известные роду людскому, а там – в коричневатой тьме – глубокая ласковая лазурь еще покрытого теплой, влажной ночью Побережья – все это может быть чем-то иным, а не лишь прибежищем для жаждущей отдыха и покоя души.