— Делева, впусти немедленно! — закричал он.
Никто не ответил, но Маллед знал, что она там.
Он старался подавить ярость и мыслить логически, к чему постоянно призывал отец. Делева держит его, мокрого и грязного, за дверью.
Тогда — где же мама? Скорее всего, она внутри. Но Делева ни за что не рискнет держать дверь, если мать где-то поблизости — следовательно, её в задней комнате нет…
Маллед подошел к окну спальни и постучал в ставень.
— Мама!
— Маллед?
Ставни заскрипели, распахнулись, и в окне появилось лицо матери.
— Делева не пускает меня в дом, — сказал он, — а мне надо почиститься.
Он показал на свою одежду.
— О боги! — Мать отвернулась от окна, и Маллед услышал сердитый окрик:
— Делева!
Через несколько секунд мальчик очутился в доме и стал раздеваться, а мать тем временем поставила на огонь ведро воды, чтобы хорошенько отмыть его. В доме остались лишь они вдвоем.
Делеве было запрещено появляться до конца дня.
Маллед, не желая ещё пуще злить и без того зловредных девчонок, не стал объяснять, каким образом упал в грязь. Правда, он был уверен, что родители и сами догадаются об истинной причине. Горько вздохнув, он полез в жестяную ванну.
В тот же вечер, вернувшись из кузницы, отец познакомил трех провинившихся сестриц со своей палкой, а Делева, как зачинщица, получила на три удара больше. Старшие же — Сегуна и Влайя, — гордясь своей непричастностью, наблюдали за экзекуцией с явным удовольствием.
А вот Маллед на это смотреть не стал. Машинально следя за движениями матери, расставлявшей на столе миски к ужину, он гадал, чем провинился перед сестрами, чтобы заслужить такое отношение. Но как бы то ни было, их наказание не доставляло ему никакого удовлетворения.
Покончив с экзекуцией, Хмар демонстративно отвернулся, предоставив детей самим себе. Малледу он не сказал ни слова.
Зато Делева подбежала к брату и, осторожно потирая больные места, прошептала ему на ухо:
— Удовольствие стоило выволочки.
Маллед ничего не ответил. Даже не улыбнулся.
За ужином, уставясь в свою миску, он мучительно думал, что следует предпринять. Делева ела стоя, но выглядела она все равно менее огорченной, чем брат.
После ужина Маллед остановился у черного хода и поманил Делеву пальцем. Какое-то время она колебалась, но в конце концов подошла, не в силах превозмочь любопытство, и Маллед увлек её на хозяйственный двор, чтобы поговорить без свидетелей.
Солнце уже зашло, но небо на западе сияло золотом, а свет ярких лун окрашивал обшарпанные стены в нежные пастельные тона. На огороде жужжали насекомые, в воздухе витали запахи пищи.