В зыбком свете черных свеч
Вижу абрис светлых плеч,
Легкий росчерк белых крыл.
Образ сей меня пленил...
При этих словах длинные ресницы Пресвятой Маргариты дрогнули. И это не была иллюзия или следствие колыхания Плата. Дева действительно открыла глаза. В то же мгновение гируд отразился во всех зеркалах. Но это уже был не тот утонченный аристократ, которого минуту назад видели его приближенные. С зеркальных стен, стен, потолка и пола на императора смотрело отвратительное чудовище с несоразмерно вытянутым торсом, тонкими ногами и руками настолько длинными, что почти достигали пола. От Мороя, каким привыкли видеть его подданные, остались только зеленые глаза. Однако и они утонули в глубоких ямах под нависшим над глазницами и одновременно покатым лбом. Голову монстра покрыла жесткая грязно-серая щетина. Изо рта выдвинулись желтые, загнутые внутрь клыки, такие большие, что не позволяли сомкнуться губам. Грудь стала похожей на бочку. Кожа покрылась мерзкими фиолетовыми пятнами, а на спине появился уродливый гребень.
Император плеснул в ладоши, и зеркала очистились. Теперь в их амальгамах отражался только едва заметно трепетавший Плат.
—Все еще шутишь, Маргарита?
—Иногда полезно взглянуть на себя со стороны. — Губы Девы почти не двигались, но ее мелодичный голос звучал со всех сторон. — Вспомнить, кто ты есть на самом деле. Хищник, Эдвард, останется хищником, даже если наложит на себя сверкающие латы или наденет черное парчовое платье.
—Хищники! Чада Тьмы! Кровососы! Как нас только не называют жалкие людишки! И все это происходит под твоим покровом и с твоего благословения, дорогая Маргарита! Быстро же ты позабыла, кто сделал нас отщепенцами межмирья. А ведь ангелы, называющие себя светлой стороной бытия, начали войну первыми! Это вы приказали Рыцарям Саламандры распять отца моего Круцифера за мнимые прегрешения. Это вы их руками вколачивали гвозди в его запястья и голени, вы пронзили его копьем Итуриэля! Тогда как мы всего лишь защищаемся от нападений...
—Но зачем вам люди, если под Фералисом у вас целое море Круциферовой крови? Оставьте мое земное королевство в покое. Вы и так давно вышли за положенные вам Богом пределы.
Морой чуть было не задохнулся от возмущения:
—Ты прекрасно знаешь, что кровь Круциферова есть награда и бремя гирудов. Добровольцам крови, вынужденным обращенцам и простым гирудам это бремя не по плечу. Или ты предлагаешь сделать смертных бессмертными? А что на это скажет Вседержитель?
Дева не отвечала, но по Плату побежали сильные волны, будто отражая душевное волнение заключенной в него Девы. Морой помолчал и уже спокойнее произнес: