На лице гируда появилось выражение крайнего удивления. Одежда на нем горела и дымилась. Он лежал в угольно-черном пятне среди белого инея, который быстро таял, исчезая прямо на глазах у не менее удивленного Брюсова. Некоторое время гируд собирался с силами, затем с трудом поднялся на ноги.
Оперся на посох, погрозил кулаком. И вдруг растворился в воздухе. Через мгновение его темный силуэт возник и тут же исчез в дальнем конце улицы, приведшей их всех к Горбатому мосту. Вместе с ним исчез лежавший на земле ребенок.
Андрей изумленно посмотрел на свою ладонь. Болезненное ощущение жара прошло. Он поднял с мостовой потяжелевший меч, повернулся и увидел, что Тритемий лежит на земле под стеной дома, а рядом с ним хлопочет Эсквилина, пытаясь привести его в чувство. И тут к Брюсову с радостным лаем бросился маленький тандерхаунд. Он явно чувствовал себя победителем. Пришлось наклониться, чтобы потрепать его за ухом. Песик преданно посмотрел в глаза Андрея и, оглядываясь, повел его к Тритемию. Старик застонал, веки у него дрогнули и разомкнулись:
—Ты жив... А где гируд?
—Ушел, — Андрей сел рядом с Тритемием и показал ему все еще не погасший зигзаг на правой ладони. — Ты знаешь, что это? Не просто шрам, так ведь?
—Это Печать Саламандры, друг мой.
—Что это означает?
—Саламандра есть элементаль огненной стихии.
—А если проще?
—Проще говоря, дух огня. Страшное орудие в руках того, кто им повелевает.
Разговор был прерван возвращением брата Билли.
—Лошадь убежала, — доложил он с расстроенным видом. — Старушка так резво перебирала копытами, будто за ней гналась стая волков.
Щенок вдруг заметил валявшийся на земле зеленый узел с головой Шакеласа, зарычал, бросился на него и начал с остервенением трепать.
—Убирать этот тварь, или я за себя не ручаться! — закричал невидимый принц горбунов.
Эсквилина одной рукой оттащила щенка за холку, а другой подняла узел с Шакеласом. Тандерхаунд еще несколько раз подпрыгнул, пытаясь достать узелок зубами, и нехотя угомонился.
—Надо идти, — сказала чаровница. — Уже совсем близко.
Как только Брюсов поднялся на ноги, ему стало понятно, что доплестись он сможет разве что до угла. Болела раненая рука, голова раскалывалась, мысли путались, а перед глазами плясали зеленые искры вперемежку с голубыми звездами. Все остальные были измотаны не меньше, и только близость обещанного девушкой приюта заставила беглецов преодолеть последние ярды.
Они остановились возле низкого, покосившегося дома, крытого поросшей зеленым мхом черепицей. Зато обитая железом дубовая дверь с закрытым створчатым окошком и молотком на шарнире казалась образцом прочности и больше годилась для крепости, чем для городского жилья. Хозяева дома, как видно, весьма ценили свой покой.