Драгана по-русски сказала ему:
— Милости просим, мы рады принимать у себя столь высокого гостя.
И представила ему Ахмет Жана, Фёдора Светова, Бориса Простакова, Павла Неустроева, Ивана Ивановича и Ноя Исааковича.
Путин подошёл к каждому и пожал руку.
Путин был настолько Путин, каким они видели его на экранах телевизора, что уже в первые минуты все сомнения насчёт подлинности его натуры рассеялись. Островитяне проникались сознанием величия их гостя, и им становилось неуютно. Они молчали. Молчал и Ахмет Жан. Инициативу беседы с Путиным захватил невозмутимый и ко всему готовый Уго Чавес. Он спросил:
— Долго ли ещё пробудет господин русский президент в гостях у своего друга Буша?
— Собирался завтра вылететь домой, но теперь хотел бы задержаться на два-три дня, если мне позволит…
Он повернулся к хозяйке острова:
— Госпожа Драгана.
— Да, конечно, мы будем рады, — ответила Драгана, не зная, что полагается ей сказать в данном случае по этикету. Она хотя и не часто принимала гостей такого ранга, но, всё-таки, уже привыкла к высоким персонам. Президент же великой страны появился на острове впервые.
Путин обратился к Фёдору:
— Я бы очень хотел посетить наш русский корабль «Евпатий Коловрат». Надеюсь, вы ещё не забыли, что вы русские?
— Нет, не забыли. Спасибо за то, что вы о нас помните. Я позвоню отцу и сообщу о вашем желании посетить своих соотечественников. Надеюсь, наш капитан — он же мой отец, он же генеральный конструктор корабля — будет рад принимать вас у себя. Но одно условие: попасть на корабль можно только на нашем аппарате, — на «Пчёлке».
— Я слышал и об этом вашем аппарате. Говорят, он способен развивать скорость, равную скорости света?
— Да, теоретически может, но мы на больших скоростях не летали; не знаем, как поведёт в космических далях и на скорости света хрупкий организм человека. Мы даже испытаний не проводили, так что, может быть, и не сумеет наша «Пчёлка» улетать так далеко от земли.
— Да, родную землю мы, русские, все любим, но не все русские живут дома. Вот вас, к примеру, обуяла страсть к путешествиям.
— Вы правы; мы прислонились к берегам, более приветливым, чем наши родные. Там наш корабль хотели продать китайцам.
Беседа хотя и не была весёлой, но общение принимало доверительный характер, и только Ахмет Жан хранил суровое молчание и в сторону русского президента не смотрел. Путин, казалось, заметил это, и все ожидали, что он вот-вот заговорит с президентом страны, с которой Россия имеет тесные деловые отношения и дружба с президентом которой Ахмет Жаном тревожит Америку и весь западный мир. Странной и непонятной была холодность Ахмета, но Путина вроде бы не смущал суровый вид восточного владыки.