Турецкий с юмором поглядывал на Вячеслава, а тот в ответ как-то недоуменно пожимал плечами — мол, темна вода во облацех…
Другой гость принадлежал к милицейскому ведомству, но почему-то именно с ним ни Грязное, ни тем более Турецкий прежде не контактировали. Генерал-майор милиции Валерий Петрович Коныгин являлся заместителем Ромадинова, начальника Главного управления собственной безопасности МВД, хорошо им, между прочим, известного, поэтому, когда появлялась необходимость, они и обращались напрямую к Игорю Константиновичу — на своем, так сказать, уровне. И то, что замначальника ГУСБ был дружен с муровцами, также явилось сюрпризом для Вячеслава Ивановича. Непонятно только, приятным или?.. Во всяком случае, в течение всего вечера генерал вел себя достаточно непринужденно, будто находился в кругу близких ему людей, что в определенной степени примиряло с ним Грязнова, который всегда относился к этой службе без требуемого, скажем так, пиетета.
Ну вот, пожалуй, и все сноски, объясняющие диспозицию, либо ситуацию, в коей, выражаясь канцелярским языком, имело место быть, или проистекать, данное торжество.
Где-то уже в конце вечера, доверительно наклонившись к Александру, Вячеслав негромко заявил:
— Ребята мои, конечно, молодцы, слов нет, но мягкий втык я им все же завтра сделаю.
— Что, окружение не нравится? — с легкой усмешкой спросил Турецкий.
— Предупреждать надо, — нравоучительно заметил Вячеслав. — И вообще, не о тебе же речь…
— Само собой. — Турецкий подмигнул ему. — Не, ты, Славка, только послушай, о чем твои молодцы судачат!
Как обычно водится у мужиков, «на работе — о бабах, а с бабами — о работе». Но только в том случае, если все они, мужчины, не заняты одним делом, которое стало, по существу, их жизнью. Тогда известная присказка звучит иначе: «И на службе — о работе, и с бабами — тоже о ней, проклятой». Вот и сейчас за обильным столом (нет, не поскупился фонд, помогающий ветеранам сыска, а таковыми могли с абсолютной уверенностью считать себя все здесь присутствующие) речь шла в основном о последних операциях, о том, что предстоит сделать, о трудностях, вечных нестыковках между различными ведомствами, которые приходится преодолевать едва ли не ценой собственной крови, и так далее. Опять же хоть среди мужиков как-то не принято жаловаться на скудное материальное довольствие, и об этой стороне тоже говорили.
Но тут, как заметил Александр Борисович и на что обратил внимание Вячеслава, зазвучал совсем другой, более уверенный, что ли, мотив.
Не о том, что денег мало платят, зашла речь. Деньги, так получалось, просто валялись под ногами, да только народ наш служивый нерасторопен либо недостаточно догадлив, чтобы их подбирать. А какие возможности открываются! Вот именно эти «возможности» и насторожили поначалу Турецкого, но слегка. Ведь «под банкой» — а он и не ощущал в себе абсолютной трезвости, — случается, такое ляпнешь, что потом самому неловко.