— Я знаю, где они находятся, — невольно проговорилась, уязвленная его небрежным тоном, Анна.
— А вот это — другой разговор, — вмиг посерьезнел Лыков. — Тут я тебе, пожалуй, и взялся бы помочь… И не только потому, что ты мне нравишься. — Он сильной рукой притянул женщину к себе, отчего она сразу расслабилась, раскрылась, позволяя теперь ему самому проявить инициативу.
Несмотря на то что вспышка страсти оказалась бурной до сумасшествия, ни она, ни он не утеряли нити предшествовавшего разговора. И, отдышавшись, продолжили. Точнее, продолжил он.
— Конечно, я теперь просто обязан тебе помочь, дорогая… Но, как говорится, любовь — любовью, а во что ты хотела бы оценить мою помощь? Учти, помощь серьезная и такая, о которой никто, ни один живой человек, догадаться не должен. Это все необходимо для того, чтобы на тебя даже тень подозрения не пала, понимаешь? А организовать такое дело — совсем непросто. Это немалых денег стоит.
— Сколько, по-твоему? — бесстрастно, будто о постороннем, спросила она. Раз уж разговор пошел в этом направлении, поняла Анна, значит, решение Вадимом принято, и он, судя по всему, готов заломить приличную цену.
Но он засмеялся:
— Ты сказала это таким тоном, будто я с утра до вечера только тем и занимаюсь, что убираю неугодных кому-то людей! Нет, дорогая, ко мне такие вещи ни малейшего отношения не имеют… Но я, в силу своего служебного положения, просто вынужден знать некоторых людей… если людьми называть всяких там бандитов, уголовников, «отморозков», у которых за душой — ничего святого… А сколько они запросят за то, чтобы некто, известный тебе, взял и исчез, этого я не знаю. Но так… если прикинуть? Тысяч, думаю, двадцать пять, долларов разумеется. Впрочем, если бы твой супруг был не просто коммерсантом, а еще и каким-нибудь государственным руководителем, ответственным правительственным лицом, сумма возросла бы, полагаю, раз в пять, если не больше.
— Ничего себе! — невесело заметила Анна. — Но двадцать пять не представляются непосильными для меня. Думаю, так. Только одно условие, к этому я не должна…
— Ты невнимательно меня слушаешь, дорогая. Я же сказал, на тебя даже и тень подозрения не упадет. Иначе вся твоя операция с учредительными и прочими документами и гроша ломаного не будет стоить. Из тебя же следствие душу вынет, не говоря о каких-то бумагах! Другое дело… — Он запнулся, будто подумал о чем-то важном, но говорить не решился.
Она это почувствовала. А еще, пока они оба вот так, запросто, валяясь голыми в смятых простынях, без всяких эмоций, как о постороннем, рассуждали, по существу, об убийстве человека, Анне пришла в голову четкая и совершенно объективная, даже немного обескураживающая мысль: одной ей с такой задачей ни за что не справиться. Кто она? Да продавщица отдела бижутерии! А еще? Обыкновенная баба, которую до ее взлета пользовали все, кто хотел и как хотел! Она что, бухгалтер? Экономист? Институты кончала? И что она вообще понимает во всем том, чем руководит ее бывший теперь уже, разумеется, муж? И не мощный любовник ей в койку теперь нужен, хотя еще недавно она думала только об этом и верила — вот найдется, и все само собой устроится. Ей необходим тот, кто согласится верно служить! И не за просто так, и не только за большие деньги, и даже не за то, чтобы в любую минуту выполнить в постели ее прихоти! Нет, нужен грамотный и в чем-то даже беспринципный мужик, который помог бы ей забрать дело в свои руки. Конечно, он потом захочет сам командовать, ну, пусть хочет, там видно будет. Филипп ей очень понравился, но у того, видишь ли, совесть! А этот полковник, хоть и хамоват — он как бы нарочито демонстрировал свое превосходство над нею, — именно для ее дела подходил больше. И она решилась окончательно.