— Так хорошо оборудован? А кто ставил, не помнишь?
— Это еще до меня… Заезжай, посмотри.
— А на Истре? Тоже без тебя?
— Нет, почему? Там я помню, мастер специальный приезжал… Из конторы какой-то.
— Вспомни из какой, а я тебе за это помогу найти его тайник и даже, не исключаю, ключом обеспечить. Ты ж не знаешь моих возможностей… дорогая.
— А просто поехать поискать?
— И что? Взламывать? При живом-то хозяине? — Лыков уставился на нее как на ненормальную.
— При чем здесь живой?! — снова будто окрысилась она. — Ты же обещал! И деньги взял!
— Ты, кажется, что-то путаешь, дорогая, — холодно возразил он. — Во-первых, деньги у тебя брал не я, а ты сама их передала сотрудникам известной тебе «Венеры»…
— Здрасте пожалуйста! — возмутилась она. — Это когда ж я их передавала, а ну-ка напомни, голубь? Ты свел меня с этим своим Стасом Чураевым, да? Я объяснила. И сумму назвала, которая, по твоим словам, его устроила. И все! А деньги взял у меня из рук лично ты, щоб отнести Стасу! Разве не так? Вспомни… дорогой! Это тебе твое «во-первых». А вот во-вторых, ты меня уверил, що осечки не будет, поскольку ты сам их курируешь! И що? Обосралыся?!
Лыков поморщился — из нее так и перла эта базарная, дешевая дрянь. Он и сам мог бы ей такое сказать, что мало не показалось бы, да почувствовал, что и пережимать в данном случае нельзя. Рано еще. Дело не сделано. А те двадцать пять кусков, из которых ровно пять он положил в собственный карман — за посредничество, так сказать, вовсе карман ему не жгли. Опять же и курочка по зернышку клюет, да сыта бывает. Не возвращать же! А ребята? Ну не сейчас, так потом все равно сделают свое дело, никуда не денутся. И Стасу нет резона подводить своего «куратора» — верно сказано этой дурой. Так что, можно считать, ничего еще не случилось. А вот насчет сейфа — тут надо срочно принимать меры. Если Юркин не успел перекинуть свои бумаги в другое место, сейчас наклевывается единственная возможность заполучить их бескровно. В смысле, не прибегая к ненужным акциям устрашения. Ну а потом уже грамотно организовать дело таким образом, чтобы учредительные документы законным путем перешли от вдовы в руки ее доверенного лица, под которым Вадим Михайлович видел исключительно самого себя. И странно было бы иначе.
Вот поэтому он и сдерживал свои эмоции, не прибегал ни к одному из множества известных ему способов развязать свои отношения с этой стервой, и старательно доказывал ей, что их любовная связь — надолго. Не навсегда, нет, пока об этом говорить еще рано, но она должна быть в нем уверена — как в помощнике, как в исполнителе ее капризов, желаний, да просто как в мужике, который заставляет ее всякий раз буквально лезть на стену от переизбытка чувств. Хотя работенка эта, столь привлекательная поначалу, на свежем-то материале, начала уже основательно утомлять его. Действительно, напоминает оскомину… Ну ничего, не долго осталось… Сейчас сейф — самое главное!