Георг VI, стеснительный король-заика
После отречения Эдуарда VIII во главе государства оказался его брат, Георг VI, человек, явно не предназначенный для подобной роли. Робкий, заикающийся король воспринимал неожиданно свалившийся на него титул как тяжкий крест. Во время Второй мировой войны он продемонстрировал на редкость примерное поведение и ни на шаг не отходил от своей супруги Елизаветы. В королевской семье, как, впрочем, и в общественном мнении, наблюдался глубокий разлад, но Эдуард VIII так никогда и не был прощён. Елизавета II всю жизнь помнила мучения отца, который не хотел становиться королём, но был вынужден пойти на это из-за безответственного поступка своего брата.
В 1952 году, находясь в Кении, принцесса узнаёт о смерти монарха. Спустя некоторое время двадцатишестилетняя девушка становится королевой Елизаветой II.
Елизавета II, новая Виктория
Эта правительница воплотила определённый склад английского мышления. Она пришла к власти, когда могучая империя, завещанная ей предками, начала распадаться. И королева понимала, что, дабы сохранить все свои титулы, ей необходимо приспосабливаться к переменам, происходящим в мире. В этом и состоит замечательное свойство британской монархии, не раз выручавшее её на протяжении веков. Вместо того чтобы связывать себя абсолютной и догматической концепцией власти, королева становится инициатором изменений, соответствующих духу времени. Обычаи сменяют законы, а корона не отказывается ни от пышных традиций, ни от декора — внешние приличия соблюдены. Монарх по-прежнему остаётся богоизбранным лицом, как в Средние века; на церемонии открытия парламента королеву всё также сопровождают рослые гвардейцы. Протокол кажется незыблемым, и само время не властно над Её Величеством.
Она постигает азы политической науки и учится мирно сосуществовать со своими премьер-министрами. Вопреки всеобщему ожиданию, королева, чьи взгляды часто характеризуют как консервативные, охотнее сотрудничает с премьерами-лейбористами. Елизавета II была крайне невысокого мнения о Маргарет Тэтчер, считала её до ужаса заурядной и слишком жёсткой. Она уважала Черчилля, ставшего своеобразным символом, и очень ценила Гарольда Уилсона. С Эдвардом Хитом и Джоном Мейджором отношения складывались не так гладко, но особой сложностью отличилась эра Тони Блэра. Некоторые наблюдатели отмечают, что Её Величество упрекала этого премьера в слишком американизированном подходе к политике; ей, очевидно, не нравилось то, что он подталкивает Великобританию к республиканству а ля США. Королева также была прекрасно осведомлена об антимонархистских высказываниях его супруги Шери, о его собственных резких замечаниях и страсти к деньгам. Но Елизавета ни разу — ни разу! — не позволила себе как-то прокомментировать всё вышеперечисленное. Она — истинная королева и никогда не забывает о том, что ей суждено быть верховным судьёй, арбитром, не вмешивающимся в политические дрязги.