– Я тебя никогда не осуждала и всегда верила в тебя!
И когда Андрей уточнил, простила ли она меня, добавила:
– Мне не за что её прощать. Для меня она не совершила ничего в жизни, это всё обстоятельства какие-то жизненные. Я тебя люблю.
Что я могла ответить?
– Спасибо, мама, прости.
Андрей задал восемнадцатый вопрос: боюсь ли я, что моя дочка Серафима может повторить жизненный путь своей матери? Для тёти он был неожиданным, она не знала, задавалась ли я вообще таким вопросом. А мама сказала, что, наверное, да.
Для меня же не было сомнений: это самый большой мой страх. Да, я очень этого боюсь и очень хочу избавиться от этого страха.
Детектор подтвердил мою искренность.
Сейчас я считаю себя верующим человеком. По-моему, единственное, что принадлежит человеку, это его душа, больше нет у человека ничего. И мне было даже немного смешно, когда Андрей поинтересовался, на какой машине я езжу – после того, как тот человек отнял у меня иномарку, с которой я так боялась расставаться.
Откуда у меня может быть машина? У меня нет сейчас машины, я дышу свободно. Это зависимость. Я повторюсь: когда в тебе нет духовного, материальное тебя окутывает с головой, и ты себя не контролируешь. Над тобой властно только желание иметь – это страшно. Человек может иметь одну, две, три машины и продолжать желать большего, и появляется ещё больший страх потерять это. Деньги – это очень большое испытание, и я его не прошла, к сожалению.
Девятнадцатый вопрос касался моих планов на будущее. Андрей хотел знать: считаю ли я, что никогда больше не выйду замуж. Я честно сказала: да – и это подтвердил детектор.
Андрей обратился к тёте: почему у её племянницы такая низкая самооценка? И вот что мы услышали:
– Я не знаю, честно говоря, у меня другие мысли в голове. Может быть, когда-нибудь у тебя появится в жизни мужчина, который будет любить твою дочь и тебя, и ты тоже будешь любить этого человека. Я так думаю. И для меня твой ответ – новость. Думаю, что всё будет хорошо, даже уверена в этом и желаю тебе этого.
Андрей явно был доволен, как прошла передача, и сказал, что, скорее всего, зрителей потрясла моя откровенность. Ведь я не побоялась рассказать всё как было. А чего мне было бояться? Когда твоё раскаяние искреннее, правда даётся намного легче. Тогда Андрей перешёл к двадцатому вопросу: если бы сейчас мужчина, которого я пыталась убить, предложил мне миллион долларов, я бы вернулась к нему?
Тётя снова засомневалась:
– Соблазн… – вырвалось у нее.
Но для меня всё давно стало ясно, и я сказала, что нет, у меня нет никакого соблазна и быть не может. Пока детектор «думал», и мама, и тётя волновались: насколько искренни мои слова. Я же была спокойна, я знала, что детектор скажет: «Правда!»