Внутренние часики отмеряли последние секунды жизни. Я лежал, зажмурившись, и ждал смерти. Однако ничего не происходило. Никто меня не трогал. Может быть, всё не так уж и плохо? Зародилась робкая надежда на спасение.
Тут что-то загрохотало, заревело над моим ухом. Это склонившаяся тварь отчётливо произнесла всего одну фразу:
— Прости.
Что? Я не ослышался? Страшное чудовище просит у меня прощения. Но что я ему сделал? Почему оно извиняется? Я был готов простить кого угодно, лишь бы жить дальше. Ещё один день, год, десятилетие… Жить, я хочу жить. Дышать воздухом, растить сына, любить Лиринну. Разве это так много?
Тварь словно услышала мои мысли. Она просто удалилась, мягко ступая по половицам, практически без шума.
Я открыл глаза. Только теперь до меня дошло — это был тролль. Вместо того чтобы не оставить от меня и мокрого места, он извинился и ушёл. Так просто… и невероятно.
Значит, он на самом деле не злобное животное, а нормальное чувствующее существо, способное страдать и испытывать угрызения совести. Наваждение какое-то. Мир переворачивался с ног на голову.
Про сон можно забыть. Я поднялся с кровати, нашарил засов, выглядевший после того, как мне удалось увидеть тролля, очень хлипким и ненадежным, задвинул его и вернулся обратно. Потом долго лежал на спине, вперив взгляд в потолок. Время тянулось невыносимо медленно. Если бы под руку попала бутылка спиртного, осушил бы в один глоток, однако предусмотрительные хозяева в этой комнате бар не держали. Я едва дождался того момента, когда по спальне весело запрыгают солнечные зайчики.
За окном снова правили бал жара и духота. Солнце раскалило землю, как сковородку. Можно было выйти на улицу и испариться.
Тело стало липким и потным, хотелось принять ванну. Всё, происшедшее за ночь, стало теперь далёким и нереальным, я даже ущипнул себя для проверки. Это вернуло меня на землю. Тролль действительно приходил в мою спальню этой ночью.
Я встал, почистил зубы, умылся и пошёл узнать насчёт завтрака. Пришлось проделать тот же путь, что и в прошлый раз, но теперь в одиночку. Гида у меня не было. Агнесса куда-то запропастилась. На звон колокольчика никто не отзывался.
По дороге никто не попался, дом словно вымер. Вероятно, большинство его обитателей ещё нежились в постелях.
Первым встреченным за утро человеком стал новый постоялец Хэмптонов, вернее постоялица. Вчера вечером к мисс Портер вызвали семейного врача, он прибыл вместе с сиделкой — желчной старухой, обладавшей на редкость сварливым характером (в этом я убедился быстро, когда завёл с ней разговор). Она провела всю ночь у ложа больной, а сейчас сидела в комнате для прислуги и пила чай с молоком, делая губки бантиком и противно хлюпая.