— Я такая хищница, — пролепетала она. — Я полюбила тебя, мне захотелось быть твоей. И чтобы ты был моим. И я отняла тебя у мамы. Если бы ты знал, как она плакала, какими глазами смотрела на меня. Этот взгляд теперь бывает у нее и сейчас, когда мы уже примирились. Все равно, нет-нет, да и посмотрит на меня. И мне становится ее жалко и стыдно за свой поступок…
— А потом… — Губы ее задрожали и на бледных щеках появился первый слабый румянец. — А потом, мне все время вспоминается та сцена, что я увидела тогда… Ну, ты помнишь, когда я вернулась с экзамена и увидела вас с мамой… Это помогло мне тогда решиться и прийти к тебе. Но теперь это видение преследует меня и мучает и не дает покоя.
— Ты поэтому и хочешь наркотиками вызвать другие видения? — спросил я. — Чтобы заглушить то?
— Ну да, — призналась Юля и заплакала. Ее лицо стало мокрым от слез и я вытирал их ладонью.
— Все пройдет, — утешал я ее. — Все пройдет. Ты забудешь обо всем и у тебя пропадет потребность оглушать себя.
«До чего ревнивы женщины, — отметил я. — Она ведь все уже сделала, всего добилась. Она отняла меня у своей матери, она стала моей невестой. И все равно не может пережить того, что видела меня в объятиях Людмилы»…
Я «вкатил» Юле препарат, который усыпил ее, и вышел в гостиную, где впервые после всего происшедшего встретил Людмилу. Геннадия не было, он ушел из дома на весь вечер.
— Он очень тактичный человек, — пояснила Людмила, вновь говоря о муже с гордостью. — Хотя я говорила ему, что нет необходимости оставлять нас с тобой одних. Потому что ты можешь не трудиться и ничего мне не говорить. В какой-то мере я понимаю тебя.
Видно было, что она действительно пришла в себя и успокоилась. Пережила двойное предательство — любовника и собственной дочери.
Она даже не подошла ко мне, только смотрела холодным взглядом. Подозреваю, что она и по сей день в глубине души ненавидит и презирает меня. Совсем другое дело, что в течение нескольких лет я был ее самым близким человеком, которому она доверяла все и могла быть самой собой. Этого тоже ведь не скинешь со счетов.
Так что как бы не презирала меня теперь Людмила, все-таки я для нее не просто человек с улицы.
— Ты заведешь себе кого-нибудь вместо меня, — сказал я ей тогда, чтобы хоть что-то сказать. При этих словах я оглянулся на комнату Юли, боясь, что она может услышать такой откровенный совет.
— Я больше никого не буду заводить, — горько ответила мне Людмила. — Хватит с меня. Я возвращаюсь в семью.
— Но ты же ее и не покидала, — возразил я недоуменно, но Людмила посмотрела на меня строго и пояснила: