– Потери?
– Около сотни человек задохнулись.
– Понятно. Иди, Харрис, я скоро спущусь к вам.
– Да, камрад Дункан, – поклонился Харрис, – только…
– Что еще?
– Камрад Дункан, я должен сказать. Я должен повиниться, камрад… – Было видно, что Харрис волновался. – Когда я полз по трубе, то… то мне было трудно, и я раза два или три подумал, что…
– Что?
– Что все это ни к чему… – Рассказав о проступке, Харрис опустил голову и застыл, ожидая своей участи.
Дункан тоже ничего не говорил, давая Харрису помучиться угрызениями совести. Наконец вождь глубоко вздохнул и спросил:
– А что было, когда ты вышел из трубы, Харрис?
– Я… Мне стало легче, и я стал увереннее себя чувствовать, камрад Дункан.
– То есть слабость ушла?
– Да, ушла, – торопливо закивал Харрис. – Ушла, камрад Дункан, слабости больше нет.
– Надеюсь, ты занес этот проступок в свой дневник?
– Еще нет, камрад Дункан. Как только я выбрался из трубы, сразу пришел к вам.
– Ты видишь этот город, Харрис? – Пеко вытянул руку со смычком и обвел ночные огни, словно забирая их в невидимое кольцо.
– Да, камрад Дункан, вижу.
– В нем полно тех, кто нас не любит. А также тех, кто будет в нас стрелять. И еще там живут люди, которым никогда не встать в наши ряды. Ты слушаешь меня, Харрис?
– Я слушаю, камрад Дункан.
– Перед рассветом мы войдем в Рурчин, и ты должен доказать, что там, в трубе, тебя посетила не настоящая слабость, которая прячется в кишках каждого живого существа, а просто легкое недомогание. Как грипп, понимаешь?
– Да, камрад Дункан. – Харрис понял, что вождь его прощает, и от этого в груди Харриса поднялась волна невыразимой любви и преданности.
– Войди в город первым, Харрис. Во главе отряда «искупляющих вину».
Марку Килворту снился отвратительный кошмар, будто убитый им Педро Гуин вдруг ожил и на негнущихся ногах гонялся за Марком по тесным проходам уиндера.
Гуин протягивал к Марку свои скрюченные желтые пальцы и кричал: «Зачем ты убил меня? Теперь я возьму тебя с собой!»
При этом он старался схватить Килворта за горло. Сначала Марк пытался застрелить ожившего Гуина еще раз, но во сне пистолет не стрелял. Во сне никогда ничего не получается. Хочешь убежать, а ноги немеют, хочешь выпить воды, а стакан оказывается пуст. То же было и у Марка – пистолет не стрелял, а Лео Казин, которого он звал на помощь, не появлялся.
Скрюченные пальцы мертвеца уже вцепились в горло Марка, но он все-таки сумел вырваться и, отчаянно крича, побежал в кабину. Но там никого не было, только штурвал двигался сам собой туда-сюда, туда-сюда.
Потом на Марка кто-то навалился, и он, закричав, проснулся.