Бежавшие первыми двое повстанцев лопнули, как новогодние хлопушки, еще нескольких человек повалило взрывной волной. Энрике дал короткую очередь и разметал остатки атакующих.
Из-за танкера выскочили трое запыхавшихся милиционеров. Они подбежали к Энрике и спрятались за корпусом уиндера.
– Спасибо, вы нам очень помогли, – поблагодарил милиционер с нашивками сержанта. – Мы бы не успели.
– Что делать, пришлось защищать свою жизнь, – пожал плечами Энрике. – Сколько вас тут?
– Восемьдесят три человека тех, кто еще может держать оружие, и девятнадцать раненых, – сообщил сержант.
– Оружия хватает?
– С этим все в порядке – под нашим контролем арсенал.
– Это уже кое-что, – кивнул Энрике. – Вам нужно посадить пулеметчика вон на ту каланчу. Эти ребята накапливаются в низине сразу за складами. С каланчи их будет видно как на ладони.
– Мы пробовали отбить это здание, но у нас ничего не вышло, только потеряли троих человек, – сказал сержант.
– Придется попробовать еще. Иначе в следующий раз они доберутся и сюда. Кстати, сержант, к вам в порт не прибывал еще один уиндер – точно такой же, как этот?
– Не знаю, сэр. С шести пятнадцати утра мы ведем бой. От пятисот человек осталось восемьдесят.
– Понимаю, – кивнул Энрике, а про себя подумал: «Куда же мог подеваться наш драгоценный Джек Холланд? Неужели погиб? Это было бы очень досадно».
– Ладно, сержант, найдите мне пять человек добровольцев, и я отобью эту каланчу.
– Раз так, сэр, трое у вас уже есть.
– А еще двое?
– Увы, все силы брошены на удержание арсенала. Если эти фанатики дорвутся до оружия, они уничтожат всех.
Холодный рассвет застал Инессу Брун за обходом постов – своих и Юргена, который после вечерних возлияний дрых без задних ног.
Занемевшие в утренней сырости часовые выглядывали из своих секретов и смотрели на Инессу с некоторым удивлением. Они все еще пребывали в режиме полубодрствования.
Это состояние знакомо каждому, кто хоть раз нес караульную службу. Долгая борьба со сном изматывает организм и приводит к некоему раздвоению, когда часть сознания спит, а другая продолжает бодрствовать.
Понимая состояние людей в эти последние и самые трудные полчаса перед сменой, Инесса старалась их взбодрить.
– Привет, Болдерик.
– Доброе утро, мэм.
– Как тут?
– Все тихо, мэм. В такую рань спят даже птицы.
Болдерик охранял тропу, проложенную среди осыпавшихся развалин. По ней можно было выйти в город и так же легко пробраться в расположение базы. На ночь тропу минировали «растяжками» и для надежности выставляли пост.
– Кто на мельнице?
– Кто-то из людей Юргена, мэм. Кажется, его зовут Элиас.