– Говорят, работу предлагают опасную. Аж за сто тысяч…
– За рейс? – спросил Джек.
– Ага, только за одну ходку, – кивнул Лоди. – А тебе-то чего?
– Так ведь он пилот. У него и диплом есть, – с гордостью за напарника пояснил Бэри.
– Ну, знаете, ребята, – покачал головой пораженный Лоди Айзек. – Таких образованных дерьмовозов я еще не видел. Один – пилот, другой – профессор.
– Не профессор, а доктор, – поправил его Бэри.
– Я человек темный, для меня это один хрен, – махнул рукой механик и, взвалив на плечо ящик, сказал: – Ну пока, санитары природы, удачно вам покачать.
Лоди Айзек ушел, а Джек все стоял возле ассенизаторской бочки и обдумывал услышанное.
– Знаю, о чем ты думаешь, Джек, но на кусок в сто тысяч и без тебя найдутся претенденты, – сказал Байрон.
– Если этот рейс действительно опасный, желающих может и не найтись, – возразил Джек.
– Да ты сбрендил, парень. Если это верная смерть, то зачем тебе это нужно?
– Затем, что это шанс убраться отсюда, Бэри. Местные мафиози меня все равно подстрелят. Я, по своей глупости, перешел дорогу целой организации. А так мне может повезти, я заработаю денег и увезу отсюда тебя и Сару.
– Эк ты хватил, парень! Ни я, ни тем более моя сестра с тобой не поедем. Да и что такое сто тысяч – курам на смех. На эти деньги ты не сможешь обеспечить будущее Сары.
– А сколько денег нужно, чтобы обеспечить ее будущее? – спросил Джек.
– Во-первых, у тебя столько никогда не будет, а во-вторых, ты моей сестре неинтересен. Белый ублюдок!
– Ну вот и все твои аргументы, доктор философии. «Белый ублюдок» – это все, что ты можешь сказать?
Бэри ничего не ответил и, засунув руки в карманы, отошел в сторону. Он сопел, как разозленный енот, но ничего не говорил, понимая: все, что он сейчас скажет, будет звучать как полная чушь.
– Что, черная задница, сказать нечего? – специально поддел Байрона Джек.
– Если я черная задница, то и моя сестра – тоже! Поэтому давай оставим эту тему. Пошли, Джек, налегай на бочку, нам еще к восемнадцатому причалу нужно успеть до обеда.
Джек молча впрягся в экипаж, но на его лице застыла улыбка. Он улыбался всю дорогу до восемнадцатого причала, где Бэри, наконец не выдержав, спросил:
– Чего ты все улыбаешься?
– Да ну, не хочу тебе говорить, – отмахнулся Джек.
– Ага, не хочешь. Ну так я знаю, о чем ты думаешь. Конечно, о Саре. Правильно? И небось воображаешь всякие там гадости, представляешь ее раздетой, да? – закипел Бэри.
Улыбка на лице Джека стала еще шире, и Док понял, что попал в самую точку.
– Да как ты смеешь? А? – Бэри стал наступать на Джека.