Андрей Тарковский. Ностальгия (неизвестный) - страница 263

говорил? Когда? Да нет, не надо!

Нет, а мы с ней действительно очень похожи.

уж ничего общего!

Н. А хочешь от матери? Каких отношений? А? Те, что были в детстве, — невозможны: ты не тот, она не та. То, что ты мне говоришь о своем каком-то чувстве вины перед ней, что она жизнь на вас угробила… что ж. От этого никуда не денешься. Ей от тебя ничего не нужно. Ей нужно, чтобы ты снова ребенком стал, чтобы она тебя могла на руках носить и защищать… Господи, и что я лезу не в свои дела? Как всегда.

воешь? Ты мне можешь объяснить?

. Выходить мне за него замуж или нет?

Автор. За кого? Я хоть его знаю?

. «Та ни-и!..»

украинец?

Нтлья. Ну какое это имеет значение?

. Ну все-таки, чем он занимается?

. Ну, писатель…

Авто. А его фамилия случайно не Достоевский?

. Достоевский.

сих пор ни черта не написал. Никому не известен. Лет сорок, наверное. Да? Значит, бездарность.

. Знаешь, ты очень изменился.

. Так вот: бездарен, ничего не пишет.

. Почему? Он пишет. Только не печатается.

Авто. О, вон полюбуйся, наш дорогой двоечник что — то поджег. Теперь меня оштрафуют.

совершенно напрасно иронизируешь насчет двоек.

не кончит он школу, загремит в армию! И будешь ты обивать пороги и освобождать его от службы! Причем стыдно будет мне. Это все плоды твоего воспитания, между прочим! Он не готов к армии. Кстати, ничего бы страшного с ним в армии не случилось…

почему матери не звонишь? Она после смерти тети Лизы три дня лежала.

Авто. Я не знал.

. Ведь ты же не звонишь!

. Она же… Она же должна была сюда прийти в пять часов.

Нлья. А самому первый шаг трудно сделать?

ведь сейчас об Игнате разговариваем, кажется. Не знаю, может быть, я тоже виноват. Или мы просто обуржуазились. Только с чего бы? И буржуазность-то наша какая-то дремучая, азиатская. Вроде не накопители. У меня вон один костюм, в котором выйти можно. Частной собственности нет, благосостояние растет. Ничего понять нельзя.

все время раздражаешься.

. У одних моих знакомых сын. Пятнадцать лет. Пришел к родителям и говорит: «Ухожу от вас. Все. Мне противно смотреть, как вы крутитесь. И вашим, и нашим!» Хороший мальчик, не то что наш балбес. Наш ничего такого, к сожалению, не скажет.

. Представляю себе твоих знакомых!

. А что? Не хуже нас. Он в газете работает. Тоже писателем себя считает. Только никак не может понять, что книга — это не сочинительство и не заработок, а поступок. Поэт призван вызывать душевное потрясение, а не воспитывать идолопоклонников.