Борис схватил дочь за руку, рывком потянул из спальни. Тоська охнула от неожиданности.
Они сидели на диванчике в комнате дочери. Слышали, как открылась входная дверь, хлопнули дверцы шкафа в прихожей. Возня, шушуканье, снова хлопнула дверь.
— Так! О чем мы с тобой говорили? — Борис старался, чтобы его голос звучал ровно. — О твоей подружке Наташе. Что у нее? Альбом со стихами. Кто авторы?
— Папа! — Тоська показала на его ботинки, вокруг которых растекалась лужа растаявшего снега. — Посмотри, сколько ты грязи нанес в дом.
«Это не я грязь нанес! — хотелось закричать ему. — Это твоя мать все здесь грязью залила!»
Борис глубоко вздохнул. Задержал дыхание. Принялся мысленно считать: один, два, три…
На цифре девять заявилась Галина.
— Выйди из комнаты! — приказала она дочери. — Нам нужно поговорить.
«Нам не нужно говорить, — мысленно возразил Борис. — Уйди от греха!»
— Что вы меня гоняете! — возмутилась Тоська.
— Быстро! — Галина указала ей на дверь.
Дочь подчинилась. Отработав на ней команды, она переключилась на мужа.
— Я, конечно, виновата, — сказала Галина тоном, который подразумевал полнейшую невиновность. — Готова просить у тебя прощения. Да, прошу прощения! Но ты задумался, почему это могло произойти? Ты видишь, как я страдаю? Я не чувствую себя женщиной рядом с тобой! Ты меня потребляешь! Ты меня не видишь! Я для тебя — домоводческий комбайн. Ты меня не ценишь, не уважаешь…
В голове крутилось: можно еще по стенке размазать. Как клопа. Темно-красный чирк — и нет кровососа. У Бориса задрожали руки от желания расправиться с ней.
Что она несет? Дура! Не понимает, с чем играет. Он тихий, он мухи не обидит. Дура!
В армии Борис одним ударом сломал сержанту нос. Неделя гауптвахты. Не пошел под трибунал, потому что Серега и Олег «убедили» сержанта, что тот поранился, неудачно упав на спинку кровати.
— Дура! — прорычал Борис. — Заткнись! Сучка! Я же тебя… — Он грязно выругался.
Галина испугалась. Но лишь на минуту. Что он ей сделает? Безвольный интеллигент. На даче у мамы как-то нужно было курице голову отрубить. Борька отказался, она рубила. Для него же главное — комфорт, тишина, спокойствие и книжечки. Он ее, жену, ни в грош не ставит, не ценит, не любит.
— Ты меня не любишь! — воскликнула Галина. — В этом причина всего!
Самое время о любви говорить. Сокрушительная глупость Галины даже охладила его пыл. Редкая дура у него жена! И никогда не может быть неправой, виноватой. Никогда! Пыхтит, тужится и доказывает свою непорочность. Даже в такой пошло-анекдотической ситуации. Приходит муж домой, а жена…