— У чарынских, мастер, жены чинят спецовки. Знаешь, бабье дело: ниточка да иголочка.
Фома Ионыч вспылил:
— А у тебя руки отвалятся — пришить заплату?
— Мы, мастер, народ балованный! — насмешливо щурясь, снова вмешался Ганько. — В заключении о нас начальник заботился. Вечером соберет дневальный барахло — и в мастерскую, в ремонт. Так что сами непривычные…
Латышев решил прекратить неприятный разговор:
— Вот что, товарищи. Я тоже считаю срок носки спецовок завышенным. Буду об этом говорить с кем следует. Обещать ничего не могу, но… До свиданья, товарищи!
— Вот спасибо! Утешил, начальник! — закричал ему вслед Ганько. Парень откровенно издевался.
На следующей пасеке работали звеном чарынские лесорубы. Не склонные тратить время на разговоры, они степенно поздоровались с инженером, не выключая моторов бензопил «Дружба».
— Как дела? — ответив на приветствие, по обыкновению, спросил инженер.
— Лес мелковат, да и подлеска гибель! — ответили ему. — На костер больше, чем на склад. Какая это, к чертям, вторая группа?
— Посмотрим, — пообещал Латышев и, балансируя на поваленных вперекрест бревнах, пошел дальше.
— Тонковат лес! — тоном упрека вполголоса сказал он мастеру и посмотрел испытующе: что ответит?
Фома Ионыч пожал плечами:
— Бог сажал, с него спрашивай. Таксацию делали честь честью, а тут плешина попала.
— Большая?
— Гектара полтора будет…
Латышев замолчал, обдумывая положение. Но Фома Ионыч пообещал:
— Сами разберемся, не впервой. Это они для порядка шумят.
Впереди, явно встречая начальство, на волоке стояли два лесоруба.
— Из новых, — мотнул головой в их сторону мастер. — Воронкин с Ангуразовым, дружки.
Латышев поздоровался. Спросил, опережая обязательные вопросы и жалобы:
— Чего это вы, ребята, — живете вместе, а работаете врозь? Расстояние вывозки позволяет, организовались бы в малую комплексную бригаду?
— Так проживем, — сказал Воронкин.
— Как заработки? — инженер спросил это для продолжения разговора. Заработки лесорубов он знал.
— Выгоняем рублей по сорок, когда и больше. Все равно — за такую работу и ста, мало.
— В бригаде товарищи и по семьдесят выгоняют, если лес подходящий.
— А мы с корешком не жадные…
Инженер присел на бревно, застелив его полой брезентового плаща, полез за папиросами.
— Не понимаю я вас, ребята! То ста рублей мало, то больше сорока не надо?
— Комплексом покупать нечего: семьдесят рублей я и один заработаю. Что в бригаде, что в одиночку — сто семьдесят процентов надо для этого. Здоровье дороже… Нам, начальник, лишь бы до весны перебиться.
— То-то у тебя здоровье плохое, — Латышев с завистью посмотрел на красную шею Воронкина, на расхристанную не по времени года грудь. — А весной куда?