А вечером выдавали зарплату.
Пожилой, с отечным лицом кассир, ставя синюю галочку, где следовало расписаться, завидовал:
— Если бы мне здоровье — пошел бы в лес. Ей-богу! Хоть деньги бы настоящие зарабатывал…
Воскресенье началось сборами.
В Сашково надо было побывать многим из правой половины барака. Как водится, заглянуть в магазины. Перевести денег семьям. Не грех и поллитровку распить в доброй компании — знакомые в селе имелись почти у всех, кроме Усачева и Скрыгина.
Из левой половины в Сашково обычно не ходили. Довольствовались магазином сельпо в Чарыни — ближе намного, а водка та же. Местный «сучок» — не «Московская особая». Да и не все ли равно, какая она, водка?
На этот раз, заставив Конькова удивленно покоситься, на вторых санях пристроился Шугин. В добротном полушубке Стуколкина, самоуверенный, скупой на слова, он жестом предложил потесниться своему попутчику — кассиру — и сел, подобрав под себя ноги.
— В Сашково? — спросил кассир.
Шугин молча кивнул.
— Я думал, до Чарыни только, — разочарованно протянул тот, вынужденный довольствоваться менее чем третьей частью саней — Шугин не любил ущемлять себя.
Первые сани, на которых в тесноте да не в обиде уместились четверо, уже отъехали. Зачмокал и Коньков, перебирая вожжами. Но мерин только переступал с ноги на ногу, не обращая внимания на чмоканье.
Шугин через плечо возчика протянул руку к вожжам. Крикнул, раскатывая слова на букве «р»:
— Но, чер-рт нехор-роший!
Испуганно двинув ушами, мерин рванул сани. Шугин отпустил вожжи.
— Что человек, то и скотина! — качая головой, философствовал Коньков. — Доброго слова не понимают никак… Обязательно ты на него крикнуть должен.
Тринадцать километров для сытых лошадей — полтора часа езды.
Сухоручков, кучеривший на первых санях, придержал коня у крайних домов села.
— Кого куда?
Пассажиры запереглядывались.
— Мне в библиотеку. И в сельпо тоже. Вы в какую сторону сейчас поедете? — спросила Настя.
Сухоручков подумал:
— Мне тоже в сельпо надо, посля — на почту. Тылзин деньги просил послать, да и моя ждет. Только наперед к Антипычу заеду, коня поставлю…
— Дядя Коля, ты матке моей пошли заодно, а? Будь другом! — попросил Скрыгин.
— Давай, шут с тобой. Молодой, а ленивый, — неохотно согласился тот.
Василий отсчитал шесть пятидесятирублевых бумажек, нацарапал на пустой папиросной коробке адрес.
— Не лень, а почта не по дороге! — подмигнул он. — Отслужу чем-нибудь…
— По батьке-то тебя как? Бланк надо форменно заполнять.
— Васильич…
— И отца Васькой дразнили?
— Давайте договоримся, когда назад поедем, — предложил Усачев. — Мы с напарником в кино собрались. Ну и сельпо, конечно, не миновать.