— Правильно, Элверсон, совершенно правильно, — сказал Стэйн. — Если среди наших акционеров есть люди, которые все еще интересуются этой проблемой, как несколько лет тому назад, их безусловно можно будет привлечь к делу. А без их помощи Каупервуд зацепиться никак не сможет.
Он встал и подошел к окну, а Джонсон продолжал говорить. Джеркинс и Клурфейн должны прийти к нему через несколько дней, он обещал дать им тот или иной ответ. Пожалуй, всего лучше припугнуть их немножко, сказать им, что если они рассчитывают иметь дело с ним или с кем бы то ни было, кто может заинтересовать Каупервуда, пусть помалкивают, чтобы это никуда не просочилось, и предоставят пока что действовать ему, Джонсону.
— Верно! — согласился Стэйн.
Ведь тут речь идет не только о Чэринг-Кросс, продолжал Джонсон, но и об Электро-транспортной компании, поскольку она-то, в сущности, и является хозяином этой линии, или ответственной за нее фирмой. И вот когда они со Стэйном прощупают хорошенько Хэддонфилда, Эттинджа и других, тогда только и можно будет решить, стоит ли заводить все это. И если они между собой сговорятся, разумеется, Каупервуд предпочтет иметь дело со Стэйном, Джонсоном и их друзьями, чем со всеми этими Джеркинсами, Клурфейнами, Гривсами и Хэншоу! Тоже предприниматели, торгуют вразнос, а вздумали куда соваться!
Стэйн слушал рассуждения Джонсона и во всем соглашался с ним. Так они беседовали до темноты. За окном сгустился серый лондонский туман. Стэйн вспомнил, что его ждут к вечернему чаю, а Джонсон — что ему пора идти на заседание. Они расстались — оба в несколько приподнятом настроении и с вновь оживившимися надеждами.
Выждав дня три, что, по мнению Джонсона, было необходимо для поддержания престижа, дабы произвести впечатление на этих маклеров, он пригласил к себе Джеркинса и Клурфейна и сообщил им, что он беседовал на интересующую их тему кой с кем из своих друзей и что они не прочь познакомиться с проектами и предложениями Каупервуда. В связи с этим он по получении личного приглашения от Каупервуда — не иначе — готов встретиться и потолковать с ним. Однако он ставит условием, чтобы Каупервуд до встречи с ним ни в коем случае не вступал ни в какие переговоры или какие бы то ни было деловые отношения ни с кем другим, потому что люди, которых он, Джонсон, пытается заинтересовать, — это крупные пайщики, которые, разумеется, никаких шуток над собой не потерпят!
На этом они и расстались, после чего Джеркинс и Клурфейн бросились сломя голову в ближайшее телеграфное отделение. Они вместе сочинили телеграмму, в которой уведомляли Каупервуда о блестящих результатах, которых им удалось добиться, торопили его как можно скорее ехать в Лондон и в весьма почтительных выражениях просили его отложить всякие другие переговоры до приезда сюда, ибо предстоящее здесь совещание будет, несомненно, носить всеобъемлющий характер.