Боюсь, что прошлое расположенных далее к западу Алжира и Марокко я описал не особенно подробно. Алжирская история освещена настолько, насколько это было возможно: римский период, когда римляне называли эти края Мавританией Цезареей, затем эпоха вандалов, византийцев, Омейядов, Альморавидов, Альмохадов и Османов, вплоть до прихода сюда французов в 1830 г. В отношении Марокко в первые века его истории ситуация в целом сходная, но в более позднее время появляется одно принципиальное различие: это была единственная страна в Северной Африке, никогда не находившаяся под властью турок. Во главе страны стояли правители местного происхождения вплоть до девятнадцатого столетия. Этот простой факт оказал очень большое влияние на характер Марокко. Несмотря на то что Марокко находится западнее, чем любая европейская страна, и вдается в Атлантику дальше любой из средиземноморских стран, этому государству присуща восточная экзотика, уникальная для современного исламского мира.
Я также чувствую за собой некоторую вину перед одной бесспорно средиземноморской страной, о которой в общем-то незаслуженно умолчал. Княжество Монако занимает одну квадратную милю, но может считаться независимым национальным государством начиная с пятнадцатого столетия, со времен правления старейшего в Европе дома Гримальди, впервые пришедшего к власти в Монако в 1297 г. Несомненно, оно заслуживает упоминания, которого в книге, однако, нет. В какой-то момент я сгоряча хотел написать несколько страниц об истории Ривьеры и воздать должное этому княжеству, но затем понял, что они плохо вписались бы в контекст изложения, и с сожалением отказался от этого замысла. Я надеюсь, что по крайней мере данный параграф убедит жителей Монако, что о них не забыли вовсе.
Несколько слов об именах собственных. В книге такого рода не может быть жестких правил; мне кажется, что многими из них дозволительно пожертвовать ради логичности. Поэтому я предпочел использовать более знакомые читателю формы. Греческие имена передаются преимущественно в латинизированной форме (Комнины вместо Комненов), христианские — в англизированной (Вильям Сицилийский, а не Гульельмо), а арабские — в более простой (Саладин, а не Салах ад-Дин). С другой стороны, чтобы избежать путаницы, я сделал немногочисленные исключения: вы найдете в книге Луи, Людовиков и Людвигов; Френсисов, Франсуа и Францев; Изабеллу и Исабель; Петра и Педро; Екатерину и Катрин.[4] Там, где существуют английские топонимы, я, как правило, их и использовал (хотя в случае с Ливорно поступил иначе); если названия менялись (Занта — Закинф, Адрианополь — Эдирне), я по ходу изложения учитывал это, но в случае необходимости давал в скобках и старое название. Все это, конечно, не соответствует академической традиции, но, как я оговаривал почти во всех моих книгах, я не ученый.