Айра выскочил из комнаты и очутился на пороге почти одновременно с женой. К дому приближались двое вооруженных всадников, в одном из которых Айра узнал шерифа.
— Был здесь сейчас кто-нибудь? — отрывисто бросил тот.
— Нет, никого.
— И мимо никто не проходил? — продолжал допытываться шериф.
— Нет. А в чем дело?
— Вчера ночью в «Монте» у Долорес один циркач зарезал Хэла Дадли, а к утру сбежал. Мы гнались за ним по пятам до самого края равнины, но потеряли из виду в ваших треклятых песках.
— Ба, да ведь Сью, сдается мне, видела кого-то, — вдруг вспомнил Айра. — Верно, Сью?
— Так какого же дьявола она до сих пор молчала… Прошу прощения, мэм, я вас не заметил… Тут такая спешка.
Едва Сью шагнула вперед, как с голов обоих всадников слетели шляпы, а их лица расплылись в смущенной и в то же время восхищенной улыбке. На смугловатых щеках Сью проступил бледный румянец, глаза заблестели, она удивительно похорошела. И даже Айра ощутил легкое волнение, совсем было забытое за унылые годы супружества.
Молодая женщина вышла во двор, прикрывая полотенцем свои красные руки, но оставляя на виду округлые белые локотки и красивые открытые плечи, и стала пристально вглядываться вдаль, не обращая внимания на двух мужчин, к которым подошла почти вплотную.
— Вон там где-то, — лениво произнесла она, указывая на дорогу, в сторону, противоположную сараю. — Да только я не знаю, что там было.
— Так, значит, вы заметили его, когда он уже прошел мимо дома? — спросил шериф.
— Стало быть, так… если только это был он, — ответила Сью.
— Здорово же он нас обогнал, — сказал шериф, — Впрочем, он должен прыгать, как заяц, такая уж у него профессия.
— А он кто?
— Акробат.
— Это что такое?
Ее простота умилила преследователей.
— Человек, который бегает, скачет, лазит, словом, откалывает разные штуки в цирке.
— А сейчас, значит, он бежит, скачет и лезет куда-нибудь подальше от вас? — с очаровательным простодушием воскликнула Сью.
Шериф улыбнулся, но тут же выпрямился в седле.
— Нам надо догнать его, прежде чем он доберется до Лоувиля. А между вашей фермой и Лоувилем сплошная голая равнина, тут суслик из норы выскочит — и то видно за милю! Счастливо оставаться!
Слова были обращены к Айре, прощальный взгляд — к его хорошенькой жене, и верховые поскакали прочь.
Неожиданно обнаружив, что жена его красива, и заметив то впечатление, которое она произвела на этих мужчин, Айра почувствовал смутное беспокойство. Свое смятение он выразил тем, что произнес, уставившись в пустоту перед дверью:
— Много же ты поймаешь, коли будешь вот этак липнуть да околачиваться возле баб.